Как воспитывать ребенка без принуждения:
советы Юлии Гиппенрейтер

Вышла новая книга известного детского психолога Юлии Гиппенрейтер «О воспитании ребенка: беседы и ответы на вопросы». Публикуем отрывок, в которой автор рассуждает о том, как важно предоставлять детям свободу действий и что делать, чтобы вы для них были авторитетом.

Стоит ли заставлять ребенка быть вежливым, дисциплинированным?

Мама: Сыну 4 года. Очень стеснительный, все время сам по себе, ни с кем не здоровается и не прощается. Заходим куда-нибудь: «Саша, не нужно ли что-то сказать?» Или когда уходим: «Саша, что нужно сказать? Скажи «до свидания»!» — молчит. Нужно ли заставлять?

Ю. Б.: Может быть, он просто не хочет, думает про себя: «Отстань от меня с этими «здравствуй» и «до свидания». Я ни за что не скажу!»

Тогда это здоровая реакция на насилие. Где-то вы пережали, и продолжаете нажимать дальше. Вот и все. А он не столько стеснительный, сколько просто борется за себя, за свое решение, как поступать.
Говорите ему иной раз так: «Сашенька, мы сейчас придем в гости, только ты смотри, не здоровайся! Ни в коем случае!» Увидите, скоро сам исправится.

Мама: А вообще, как быть с вежливостью, обязанностями и дисциплиной?

Ю. Б.: Ребенок должен освоить много навыков и умений: приучиться к горшку, к ложке, чистить зубы, не выходить из-за стола раньше времени... Надо стараться делать так, чтобы эти привычки входили в быт ребенка постепенно, без излишних усилий и конфликтов. Дети перестают что-то делать, если родитель без уважения, без учета его состояния настаивает на своем и принимает крутые меры.

Старайтесь режимные вещи отрабатывать в мирном тоне. Не бойтесь также по ходу дела шутить, разыгрывать, выдумывать — юмор и игривость в общении с детьми очень нужны.

Вы думаете, привычки вырабатываются от жесткого вдалбливания? Нет. Они вырабатываются постепенно, в доброжелательном общении.

Не стоит заменять регулярность и постепенность отработки привычек понуканиями. Можно использовать записку, картинку, напоминающую, что делать. Например, на цветок приклеить бумажку «Полей меня, пожалуйста». Будить ребенка в школу тоже не надо, замените себя будильником. Опоздал, прогулял — не ваши проблемы. Вы можете ему посочувствовать: да, неприятно — и только!

Мама: С какого возраста можно давать ребенку ответственность за свой подъем?

Ю. Б.: В 4-5 лет уже можно. Я расскажу историю об одной семье.

Представьте себе: Кольский полуостров, зима, полярная ночь. Два ребенка: мальчик 5 лет, девочка 3 лет сами встают в садик. Брат будит сестру, они сами одеваются, в шубах и шапках подходят к постели родителей, которые только протирают глаза, и говорят: «Мама, папа, мы пошли в садик» (он рядом с домом).

Пусть вас вдохновит сияющий образ этих детей! Но не фразы: «Вставай, опоздаешь!», «Что ты копаешься, скорее одевайся!»

Мама: Как сделать, чтобы дети были дисциплинированными?

Ю. Б.: Попробуйте вести себя немного иначе.

Слезьте с него, не перекрывайте его развитие заботой о собственных волнениях.

Мой ребенок все время прыгает, скачет, бегает, не сидит на одном месте ни минуты. Ему 6 лет, он гиперактивный, наверное, все воспитатели жалуются.

Мама: Что делать?

Ю. Б.: Раз мама жалуется на то, что не знает, как ребенком управлять, значит, дело не в ребенке, а в ней самой. Он «носится», может быть, потому что добивается свободы, которой не хватает.

Мама: Значит, мне ему говорить: «Лезь куда угодно — на горку, на дерево, на пожарную лестницу»?

Ю. Б.: Может быть, и так. Недавно была передача, где актер рассказывал о себе. Он — пожилой человек и, между прочим, упомянул о своем пятилетнем внуке. Внук однажды заявил: «В конце концов, я свободная личность!» Я его спрашиваю: «Что это значит?» — «Это значит, что я могу бегать, прыгать, когда хочу и сколько хочу!»

Вот так — бегать, прыгать, жить! И вы дайте жить вашему ребенку! Когда Корней Иванович Чуковский был уже пожилой, он побаливал и жил на даче. К нему, великому знаменитому Чуковскому, привели отряд детей на экскурсию из школы. Ребята разбежались по территории дачи — кто куда, играют, резвятся. Он с удовольствием смотрел на все это.

А тут учительница всполошилась: «Петров, куда ты полез (на дерево)! Сейчас же слезай!»
А Чуковский услышал и кричит: «Петров, молодец, лезь, лезь, не слушай эту тетку!»
Он так же воспитывал и своих детей.

Родителям, которые ахают и охают, полезно об этом почитать в воспоминаниях его дочери.

Полуторагодовалый ребенок не реагирует на мои просьбы. Как его убедить?

Мама: Вы даете много мудрых советов, которые на практике у меня применять не получается. Моему сыну уже 1,5 года. Он не реагирует на мои просьбы, если действия ему неинтересны. Он либо продолжает заниматься игрушками, не обращая на меня внимания, либо убегает, либо активно сопротивляется. Например, если попытаться его повести мыть руки перед едой. Доводов и уговоров не желает слушать, зачастую приходится повышать на него голос, что меня очень расстраивает.

Я понимаю, что если ребенок чем-то увлечен, ему в силу возраста сложно понять, почему он должен прерваться и идти обедать, одеваться на прогулку, садиться на горшок… Приходится его всячески отвлекать, заинтересовывать.
Например, предлагать пойти помыть машинку. Заодно и руки мы помоем.

Но как только усадишь за стол, ни за что не возьмет ложку. Не знаю почему, но этот прибор не вызывает у него интереса. Приходится кормить самой. Ума не приложу, как научить его есть самостоятельно. Кстати, из чашки тоже отказывается пить, пьем с ложки. Но это еще полбеды! Даже когда кормлю сама, не будет открывать рот, если не дашь ему книжку, игрушку или — пока песню не споешь. Думала, может, оставить его без еды пару раз, так он ночью свое доберет (мы до сих пор на грудном вскармливании).

Сейчас нам очень трудно, убираем дневное кормление. Не знаю, поможет ли это изменить его отношение к пище.. По такому же сценарию обстоят дела со сборами на прогулку и с высаживанием на горшок. Я понимаю, что так быть не должно.
Наверно, я делаю что- то не так. Как вы считаете, в чем моя ошибка? Подскажите, пожалуйста, как мне себя вести в подобных ситуациях упрямства и манипулирования со стороны сына?

Ю.Б.: То, как вы описываете жизнь с вашим малышом, случается у многих родителей, которые стараются воспитывать ребенка «очень старательно» и «правильно». Это желание похвально, но, к сожалению, оно часто приводит к «перегибам» и к потере гибкости в отношениях с ребенком. И это, судя по всему, произошло у вас.

Главный признак — слишком много точек непослушания: и с умыванием, и с одеванием, и с едой, и с горшком. Такое постоянное сопротивление обычно возникает у ребенка при установке родителя настаивания на своих «надо»!

Малыши, да и дети любого возраста, не переносят принуждений. Когда желание родителя вступает в противоречие с его желаниями или интересами, он отвечает «своеволием» и «упрямством»!

Эти реакции естественные, и даже в каком-то смысле положительные: ребенок проявляет свою волю, активно защищает себя. Нужно ли обязательно его «продавливать», настаивая на своем? На мой взгляд, не нужно! Конечно, все зависит от «проблемы», например, от огня его просто надо оттащить!

Но ваши главные проблемы упираются в обычные бытовые действия. Некоторые из них для 1,5-годовалого мальчика трудны, например, владение ложкой, или вовремя вспомнить про горшок, другие — не интересные, третьи вообще непонятные — зачем что-то надевать или есть, когда неголоден? И он отказывается.

Вы спросите: что же тогда делать, если не принуждать? Столкновение «надо» и «не хочу» — проблема для любого родителя. Вы здесь не в одиночестве. Вы уже многое попробовали: доводы и уговоры, повышение голоса, отвлечения и развлечения. Например, во время кормления даете игрушку или даже поете — тогда он открывает рот. К сожалению, все это не приносит желаемых результатов. Вы недоумеваете: что же тут не так?

На мой взгляд, беда в том, что уже к 1,5-годовалому возрасту у вашего ребенка накопился «опыт непослушания» и он настроен заведомо отрицательно на любое ваше предложение. Значит, надо менять сам стиль общения с ним.

Стоит проявлять гораздо большее сочувствие к его трудностям, желаниям и нежеланиям. Он узнает о том, что вы его понимаете, если будете разговаривать с ним в стиле «активного слушания», о котором можете прочесть в моих книгах.

Например, во время еды сказать: «Ты не хочешь есть этой ложкой, а хочешь…» или — «Ты не хочешь есть вообще», вместо того чтобы запеть — в надежде, что он откроет рот и вы впихнете ему еду!

На его «да, не хочу» лучше всего вынуть его из-за стола, сказав: «Хорошо, больше есть не будем» (в крайнем случае, как вы говорите, доберет в следующее кормление). Такими словами и действиями вы покажете, что считаетесь с ним, с его желаниями или нежеланиями.

В результате он получит совсем новый опыт: узнает, что мама готова его услышать и с ним договориться. Согласитесь, «уговаривать» и «договариваться» — совсем разные вещи. Уступив в какой-то момент, вы получите несравненно более ценный результат: малыш будет больше доверять вам в целом, вашим словам и просьбам.

А то ведь, судя по вашему описанию, он вроде бы уже не ждет ничего хорошего от маминого «воспитания» — сразу настроен сражаться!

Есть еще один способ, который поможет ребенку прислушиваться к вашим словам, — это сообщения о себе, своих желаниях и недовольствах (так называемые «Я-сообщения»).
Они служат очень хорошей заменой повышения голоса, критики и наказаний, и также приводят к большему пониманию друг друга.

Еще хочу напомнить вам о важности совместных игр и занятий с ребенком, особенно в том, что ему интересно. И снова доверие, а с ним и послушание ребенка растет, когда родитель находит время и желание с ним интересно поиграть.

Если делать все перечисленное, тогда «воспитывать» особенно и не приходится — авторитет родителя становится таким, что то, что он говорит, принимается как должное.

Важные выводы:

Мы нервно натягиваем на ребенка колготки, потому что опаздываем в детский сад. А он сидит, развалившись, и думает о чем-то своем. Он знает: его оденут, поведут, сдадут — когда и куда родителям надо. Его будут формировать. А сам он что хочет? Какие у него самого интересы?

Спрашивайте его, пока он еще маленький — он вам будет рассказывать, делиться. Иначе потом будет поздно: подростком он уже станет скрывать свои интересы.
Мотивацию ребенка, его интересы, стремления нужно блюсти как зеницу ока. Найти себя, свой путь мечтает каждый. Ребенок тоже все время что-то хочет, ищет, выдумывает, мечтает. Дайте ему свободно развиваться, не программируйте его на каждом шагу!

Юлия Гиппенрейтер «О воспитании ребенка: беседы и ответы на вопросы», издательство АСТ, июль 2020 г.

🧓 → 👩‍🦳 Cместить фокус с мамы на самих себя.

Когда-то наше внимание было целиком приковано к маме, как к человеку, от которого мы полностью зависим. Маленький ребенок, как локатор, ловит каждое мамино слово, выражение лица, интонацию ее голоса. Он хочет, чтобы с мамой был хороший контакт.

Если этот контакт достается ребенку задаром, если мама и так хорошо понимает его, слышит, заботится, то ему не нужно неотрывно следить за мамой, он расслабляется, отрывает от нее взгляд, а в какой-то момент поворачивается к маме спиной и идет покорять свои вершины.

Если в плане контакта с мамой не все в порядке, то ребенок начинает работать над отношениями, то есть постоянно думать о том, как добиться большего контакта с мамой. Это отнимает у него очень много сил, а главное, с точки зрения ребенка многое может выглядеть не так, как с нашей.

Например, у мамы депрессия, она не справляется с жизнью, и ребенок начинает вести себя вызывающе агрессивно. С точки зрения ребенка мама, которая замечает его, сердится и ругает, гораздо лучше, чем мама, которая лежит лицом к стене и не обращает на него внимания. В другой ситуации, когда мама гневливая и вспыльчивая, ребенок замирает и внутренне съеживается, он не позволяет себе ошибаться, старается не быть спонтанным, запрещает себе какие-то проявления. Если мама слабая и беспомощная, то, вероятно, контакт становится лучше, когда ребенок маме полезен. Тогда ребенок может начать постоянно делать для мамы что-то полезное: ухаживать, помогать, брать на себя родительскую роль.

Мозг ребенка постоянно анализирует ситуацию и последствия своих действий: а такое поведение улучшает мои отношения с мамой? А такое? А если я вот так буду делать? Так формируется наша стратегия отношений.

Эту стратегию нельзя в один момент просто взять и выбросить: что-то я слишком напряженно прислушиваюсь к маме, перестану-ка я напрягаться с понедельника. Или: что-то я слишком агрессивно привлекаю к себе внимание мамы, пора бы мне прекратить это делать. Так не работает, не получится, потому что эта стратегия в свое время позволила вам вырасти и выжить. Благодаря этой стратегии вы получали максимум того, что можно было получить от мамы в тех обстоятельствах, которые у вас были. Ваш мозг просто не позволит вам с понедельника все забыть и начать по-другому строить отношения с мамой и с миром.

Бывшему ребенку, чтобы поменять стратегию, перестать делать то, что когда-то помогало ему выжить, нужно иметь хороший альтернативный способ получить то, что ему нужно. Когда мы были детьми, у нас не было другого выхода: мы зависели от мамы, она была у нас именно такой, но теперь мы взрослые люди. У нас нет реальной зависимости от мамы.

Теперь мы можем посмотреть на ситуацию своего детства со стороны и понять, что нет никакого ответа на вопросы, почему мама была такой, как она могла, да как же так можно, что же она имела в виду… И сама мама вам не ответит, максимум, что она может сделать сейчас, — это искренне посочувствовать. Только дело в том, что обычно мама, которая в свои 60 и 70 может сказать выросшему ребенку: «Прости, мне очень жаль, что у нас было так, что у нас получилось то, что получилось, я понимаю, как тебе было грустно и одиноко», — она и в 25–30, скорее всего, могла сказать то же самое. А если тогда не могла — то нет гарантии, что сейчас сможет.

☝🏻 Теперь у нас есть не только мама. У нас есть мы сами. И мы можем посочувствовать сами себе, можем принять, понять, пожалеть нашего внутреннего ребенка.

Когда мы задаемся вопросами, надо ли нам прощать маму, хорошо ли обвинять родителей, что делать, если я все еще злюсь, — мы попадаем в ту же ловушку. Мы снова сфокусированы не на себе, а на маме.

Как ее прощать, как изменить, как сделать, чтобы она перестала ко мне лезть, меня критиковать… И у нас, как в детстве, весь фокус внимания снова на ней, на маме, от которой зависит наша жизнь.

❗ А ведь проблема совсем не в том, что мама была не права или чего-то не давала, а в том, как ребенок себя чувствовал. Нам нужно постараться оторвать свой взгляд от матери, повернуться к этому внутреннему ребенку и сказать: я понимаю, что тебе очень обидно, одиноко, я тебе сочувствую и понимаю. Неважно, кто скажет это нам — мама, наш друг или мы сами себе скажем. Важно, что в этот момент наконец-то мы увидим то, что по-настоящему важно: не виноватую маму, а ребенка, который ждет поддержки.

По мотивам прямого эфира Людмилы Петрановской

Мама на неделю

Она появилась на пороге моего дома через двое суток после того, как я родила сына. Сквозь стеклянную дверь был хорошо виден ее внушительный силуэт. «Сузи! - представилась она. - Сууузи! Я буду твоей мамой на неделю». Мне захотелось плакать. Моя настоящая мама не смогла приехать к родам, она педагог и получить отпуск под конец учебного года не было никакой возможности. От Сузи исходили уверенность и спокойствие. И я сразу поняла, что нахожусь в хороших руках.

Я выносила и родила моего ребенка в Голландии. В Голландии обычно не принято, чтобы мамы или свекрови рожениц помогали в первые недели — навещали каждый день или, тем более, переезжали на время в дом, где родился малыш. В гости прийти — разумеется, подарки принести — обязательно. Сидеть целыми днями у колыбели, готовить на всех и убирать — нет. Ко всем голландским мамам приходит крамзорх.

Крамзорх (Kraamzorg – нидерл. kraam — «колыбель», zorg — «забота») — одновременно патронажная медсестра, няня и помощница по дому. Неофициально крамзорх называют «мамой для мамы». Крамзорх приходит на дом в течение недели после родов и проводит с роженицей и младенцем полный рабочий день, обычно — с 8.00 до 17.00. Она осматривает молодую маму и ребенка, выполняет домашние дела, учит маму (если мама не опытная) как заботиться о малыше (купать, кормить, менять подгузники и т. д.), просто находится рядом. Ее услуги покрываются страховкой, без страховки это весьма и весьма дорогое удовольствие.

За неделю до моих предполагаемых родов я обсуждала свои пожелания с директором крамзорх-агентства: мне было важно, чтобы женщина, которая будет помогать мне, не курила и снимала обувь, заходя в дом. Это все. Ни национальность, ни вероисповедание, ни возраст значения для меня не имели. Но в голове у меня изначально была картинка: какую «маму» я бы хотела для себя. Разумеется, свои фантазии я озвучивать не стала. Однако, как же я удивилась, когда увидела мою Сузи — она оказалась в точности такой, какой я ее представляла.

Она была родом с Кюрасао — голландской колонии. Со мной она говорила по-английски (я тогда еще не очень хорошо знала голландский), с моим мужем — по-голландски, со своим мужем (когда тот звонил ей) — на папьяменто, а с моим ребенком — по-испански (почему-то). «Hey papá! ¿Que pasa?» - спрашивала она, когда он плакал. Она брала его на руки, и он успокаивался. Он хватал ее за дреды своими маленькими ручками. «No, no, no, papá!» - говорила Сузи, ловко и осторожно разжимая его пальчики. Она была доброй, но не сюсюкалась ни с ребенком, ни со мной. И это мне нравилось. Она хорошо знала свое дело, но во все добавляла юмор. И это мне нравилось. Она не донимала меня нотациями и советовала ко всему относиться легко. И это мне тоже нравилось (я почему-то ждала, что обязательно будут наставления, муштра и грузилово).

В первую неделю после родов у меня была эйфория! Ни депрессии, ни даже бэби блюза. И во многом, я думаю, так сложилось благодаря Сузи.

День 1. Где ребенок?

«Где ребенок?» — спрашивает Сузи, разувшись. Мне становится смешно. Я сразу вспоминаю гнома-няню из третьей части «Шрека». «В спальне», — говорю я. «Ок! Я мою руки и иду, — говорит она. «Где ванная?» Я показываю. «Зпасиба! - говорит она по-русски. — А ты чего стоишь? Иди и ложись, тебе надо отдыхать. Не бойся, я не потеряюсь!» Я послушно ложусь в кровать и жду. Мне и правда надо отдыхать. Даже дойти до входной двери было непросто.

Ребенок просыпается и начинает плакать. В это самое время появляется Сузи: «Hey papá! ¿Que pasa?» Она берет его на руки. «Сначала я тебя взвешу, а потом будешь кушать!» Она кладет его на пеленальный столик, заворачивает в пеленку, как в мешок, цепляет к концам пеленки крюк ручных весов и поднимает импровизированный мешок одной рукой. Ребенок замолкает. И только пяточка торчит снаружи. Я открываю рот от удивления. Мне-то и двумя руками тяжело его держать, хоть он и весит всего 3 кг. «Все, теперь кушать, — объявляет Сузи, вынимая ошарашенного младенца из мешка — Коктейль Пина колада от мамочки!» Мне все больше и больше нравится эта веселая и спокойная женщина. Сузи смотрит как я кормлю. «Молодец», — хвалит она меня. «Я читала», — говорю я, как на уроке у доски. «Умная девочка! Ты чем вообще занимаешься?» «Я журналист и писатель», — отвечаю я. «Отлично, — говорит Сузи. — Потом расскажешь мне, как надо писать книги». Я в недоумении, но обещаю рассказать.

После того, как ребенок поел, Сузи обследует меня, спрашивает о самочувствии, помогает встать, доковылять до ванной, а потом до кухни. Я завтракаю (обеими руками), Сузи носит по гостиной малыша и болтает с ним. Когда он хнычет она говорит ему: «Мамочке надо поесть! А-то у тебя не будет Пина колады!» Потом я кормлю и укладываю ребенка, ложусь на диван в гостиной, и мы болтаем с Сузи о Кюрасао, откуда она переехала в Голландию с семьей. Сузи приносит мне чай, я принимаю поздравления от родных и друзей, просыпается ребенок, я кормлю, Сузи прибирает в доме, носит ребенка, чтобы я поела и так до вечера.

Вечером, перед уходом, Сузи обследует меня. На смену молозива, приходит молоко. Я смотрю на себя в зеркало и не верю своим глазам. Такая грудь мне только снилась. «Да-да! — говорит Сузи. — Это как силикон. И операцию делать не надо!» «Так всегда будет?» - спрашиваю я со смесью надежды и ужаса в голосе. «Размечталась! — говорит Сузи. — И не вздумай рожать десятерых детей одного за другим ради груди!» Мы смеемся. Она уходит.

(Продолжение у нас в дзене: https://zen.yandex.ru/media/family3/mam … 1987882d87)

Трагедия послушного ребенка

" ...Я была послушным ребенком, все время думала о том, как бы не нарушить какое-то правило...помню, что постоянно боялась: боялась, что буду плохой и меня накажут.
Я знала, что нужно быть ласковой, взрослым это нравится. Что не нужно говорить, что думаешь, они этого не любят. Не нужно надоедать со своими беспокойствами.
Я как-будто постоянно сдавала экзамен на пригодность: одобрение взрослых говорило мне, что я имею право на жизнь. Да, я не преувеличиваю...любое неодобрение вызывало у меня желание исчезнуть, слиться с...ну, со стеной, например...возникало острое чувство собственной никчемности...
Так я и жила: другие решали, что мне делать, что мне хотеть, что мне чувствовать...зато это было удобно: никакой ответственности - по праву ребенка. Правда, нужно было быть всегда начеку, но я с этим неплохо справлялась. Я просто помнила: главное, хотеть поменьше, молчать побольше, не докучать родителям своими желаниями...
А потом как-то все изменилось: меня стали упрекать в том, что я ничего не хочу, не принимаю никаких решений. Выяснилось, что я уже взрослая и должна соответствовать...только вот чему соответствовать то? Я ведь ничего не умею, я умею только слушаться...
Да, я была послушной девочкой. И в этом, как я сейчас понимаю, моя трагедия".
(Из описания одной психотерапевтической сессии)
Очень часто я слышу от взрослых определение: "Он хороший мальчик (она хорошая девочка)". Вроде бы даже здорово: ребенка похвалили, о нем говорят хорошо. Только за скобками всегда остается условие или, если хотите, разъяснение этой "хорошести" - "слушается взрослых, не капризничает..." Даже в поздравительных открытках, подписанных для ребенка, часто можно встретить пожелание "слушаться маму и папу". Как-будто в этом заключен смысл детского бытия. Самое ценное качество - послушание. А что традиционно стоит за этим понятием? Беспрекословное выполнение родительских указаний. И никто, в данном случае, не задумывается, что эти самые указания могут совсем не учитывать состояние ребенка и его потребности. И тогда цена послушания становится высокой, на мой взгляд, чрезмерной.
Послушный ребенок хорошо чувствует границы и правила, умеет размещаться и действовать в их рамках. Но, если возникает ситуация, выходящая за рамки правил, он становится беспомощным, не способным к творческому приспосабливанию. Как следствие, он травмируется. Ведь, чаще всего, ребенок, склонный к абсолютному послушанию, очень ранимый по своей природе. У него изначально выше порог чувствительности и меньше сил выносить болезненные переживания. Для этого ему в большей степени необходимы поддержка и понимание родителей. И, если родители не способны их обеспечить, ребенок стремится получить любовь искусственным путем - оправдывая ожидания взрослых. Тогда он растет в условиях обесценивания собственных потребностей. Он нацелен на удовлетворение потребностей окружающих. Это то, чему он хорошо научился. И с этого в детстве получает дивиденты: похвалу, ощущение собственной правильности, всяческие бонусы-поблажки.
С таким багажом послушный ребенок вступает во взрослую жизнь. А там - новые правила, которые ему незнакомы. Там, чтобы быть успешным, нужно знать, что ты хочешь, уметь ставить цели, уметь заявлять о себе. И, что не менее важно, уметь анализировать себя самостоятельно и адекватно. Все это вновь прибывшему из удобного детства взрослому недоступно. Ему предстоит, прежде всего, признаться себе в этом, а потом сознательно недостающие навыки развивать.
А дальше у него, бывает, рождаются свои дети. И, как у родителя, появляется выбор: воспитывать их послушными, либо, наоборот, инициативными и самостоятельными.

Текст Олеся Савчук

3 важных тезиса от Людмилы Владимировны Петрановской о связи поведения ребенка с отношениями внутри семьи.

💭 У детей обычно понятные потребности. Они хотят внимания, безопасности и признания. Родителям важно выяснить, какая именно потребность скрывается за тем или иным поведением ребенка, и помочь удовлетворить ее. Для поддержания теплых отношений между взрослыми и детьми часто достаточно искреннего желания понять друг друга. Тогда материальный аспект потребности, которая стоит за проблемным поведением, отходит на второй план. Например, если ребенок в парке уронил мороженое на асфальт, ему, в первую очередь, важно сочувствие мамы или папы, а не повторная покупка десерта.

💭 Когда ребенок ведет себя не так, не слушается, как будто нарочно выводит родителей из себя, взрослые часто наказывают его, чтобы тот задумался над своими поступками. На самом деле в этот момент мама и папа подкрепляют нежелательные действия сына или дочери. Они показывают таким образом, что не обратили внимания на потребность ребенка и не дорожат отношениями с ним.

💭 Иногда родителям никак не удается выяснить, что же стоит за поведением ребенка. Мама и папа стараются быть внимательными к его желаниям, говорят, что любят его, относятся с пониманием и уважением, но ребенок все равно поступает не так, как договаривались. В этом случае, стоит обратить внимание, как общаются между собой сами родители, как проходят их конфликты, и какое участие в этих ссорах принимают дети. Иногда ребенок неосознанно своим поведением или болезненным состоянием отвлекает маму и папу от их проблем, объединяет их. Иногда дети могут так себя вести из ревности к новым членам семьи.

Как бы мы не были близки с собственными детьми, мы все равно разные люди, а значит, время от времени нам будет трудно друг с другом. Что делать, и как справляться, рассказывает Людмила Петрановская в курсе "Если с ребенком трудно".

Есть ли отличие между
учениками прошлых лет и нынешним поколением
  Я, Игорь Николаевич Гусев, служил в Рижской средней школе № 17 с 1986
по 1994 гг.
Преподавал историю, а также обществоведение, психологию и логику (в те
годы экспериментально практиковались и такие дисциплины). Был классным
руководителем.
Ушёл из школы вместе с моими выпускниками, так что совесть перед ними
чиста.
Минуло четверть века, и в прошлом году меня попросили временно
заменить в одной из школ захворавшего историка.
Так, нежданно-негаданно для себя, я вновь погрузился в эту
прекрасно-необыкновенную, чудовищно-непутёвую школьную жизнь, со всеми
её плюсами и недостатками.
У меня появилась завидная возможность сравнить своих учеников — тех,
прошлых, и нынешних, современных. Это было особенно любопытно, тем
более, что среди новых учеников обнаружились отпрыски моих былых
воспитанников. Сравнение отцов и детей обещало быть интересным!
Считается, что у хорошего педагога любимчиков не бывает. Ему все дети
одинаково противны. Я учитель плохой… Детей очень люблю и сам, будучи
современным папой, искренне пытаюсь понять новое поколение, младое и
малознакомое.
Сами по себе дети прекрасны! Есть просто умнички и лапочки, со
многими, как мне кажется, мы искренне подружились. Тронули до глубины
души их слёзы на глазах, когда через полгода нашей совместной работы
настал срок мне покидать это гостеприимное школьное сообщество.
Спасибо, милые мои, я вас помню и люблю… Так есть ли отличие между
учениками прошлых лет и нынешним поколением славных оболтусов?

Первое
Что бросается в глаза в современной школе — много тучных детей,
особенно девочек.
Виной тому, полагаю, не только нездоровое питание, но и те стрессы, в
которые дети погружены с момента рождения.
Нередко полный человек набирает лишний вес именно под воздействием
постоянного нервного напряжения. Это своеобразная защитная реакция
организма. Дети, если сравнивать с прежними поколениями, вообще очень
мало развиты физически. Отсутствие подвижных игр.
Я ни разу не видел на переменках, чтобы девочки играли в свои извечные
девчачьи „скакалочки“, „резиночки“, а мальчики гоняли мячик. Никаких
„казаков-разбойников“ и „салочек“! В лучшем случае — бессмысленная
возня и толкотня.
Но чаще всего, Его Величество мобильник! Забывая всё на свете, не видя
никого и ничего, дети тычут пальчиком по экрану.
Они „играют“ на мобильнике по дороге в школу, на перемене, играют на
уроке, в туалете, играют по дороге домой. Начало урока для детей
всегда мука — ведь зловредный учитель требует спрятать мобильник с
недоигранной игрой! Дети злятся, они раздражены и мало думают об
уроке…

Второе
Современные дети очень быстро устают, теряют внимание и концентрацию.
Я ещё помню уроки по 45 минут. Но сегодня они длятся 40, и даже этого
получается много!
Современный ученик уже через 20 минут практически неработоспособен, он
уже не в состоянии следить за речью учителя.
Проявляется немотивированная гиперактивность: сам вертится, ёрзает,
руки бегают по парте, ребёнок бессмысленно перекладывает
карандаши-ручки-линейки с места на место. Вдруг в разгар урока
поднимает сумку и начинает шумно копаться в ней, после чего снова
ставит её на место. Интересуюсь: „Саша, что ты искал?“. Смущённо
улыбается, краснеет, пожимает плечами… Он и сам не знает. Таких „Саш“
— полкласса.

Третье
Современные дети с рождения усваивают массу информации, но вся эта
информация, как правило, мало связана с обыденной жизнью и уж,
конечно, не имеет отношения к истории. Рассказываю на уроке о
крестьянском труде, о подсечно-огневом земледелии.
Тут понимаю, что дети вообще не ориентируются, что такое плуг, зачем
нужна борона, как сеют и выращивают хлеб! Недоумённо хлопают глазами.
В старое время советские дети получали много информации из мультиков.
Помните? Кошечки и собачки пекли хлеб, Фока на все руки дока ковал
подковы в кузне, персонажи народных сказок из советских мультфильмов
много и трудолюбиво работали. В современных мультиках разнообразные
супергерои не работают вообще. Им работать некогда — они „мир
спасают“!

Четвертое
Дети не читают, т. е. совершенно! Вообще!!! Успешное преподавание
истории обязательно базируется на тех историко-приключенческих
романах, которые подросток „проглотил“ к средней школе. Помните, у
Высоцкого: „Значит, нужные книги ты в детстве читал!“
Сейчас не читают никаких книг…
И вот стою я перед классом, весь такой красивый и самонадеянный,
рассказываю об истории Франции XVII века и наивно вопрошаю: „Помните,
как Д’Артаньян приезжает в Париж?“ И вижу огромные недоумённые глаза
детей!
Оказывается, из четырёх средних классов роман „Три мушкетёра“ читали
лишь три человека!!!
Но я такой старый, что ещё помню, как это произведение читали
буквально все, потому что не прочитать его считалось позорным и
неприличным! Уже общее правило современной школы: если ученик хорошо и
бойко отвечает, если учится успешно, значит — читающий ребёнок. Увы,
но таких уникумов прискорбно мало…

Пятое
Дети удручающе прагматичны, у них почти полностью отсутствуют
романтические порывы.
Они мало чем интересуются, кроме того, что относится к их „личному
потреблению“. У меня есть небольшая коллекция предметов, привезённых
из археологических экспедиций.
В былые годы, демонстрируя на уроках истории обломки древнегреческих
амфор, орудия труда первобытного человека, многотысячелетнюю керамику
со следами пальцев давно истлевшего гончара, я с удовольствием
наблюдал горящие глаза детей, которые страстно разглядывали все эти
археологические чудеса, вырывали их из рук, засыпали меня вопросами…
Теперь же попытка предъявить мою коллекцию ученикам вызвала у них лишь
вежливый интерес (у некоторых!). 25 лет назад это вызывало восторг…
Сегодня это им не интересно! Переданное мною по рядам рубило каменного
века многие даже не рассматривая передавали дальше.
Я, вообще, был приучен к особому вниманию моих учеников, привык, что
после урока возле учительского стола обязательно собирается стайка
любознательных чудаков, засыпающих меня вопросами, доказывающих своё,
особое мнение. Сегодня это невозможно. Сразу после звонка все дружно
хватают мобильники и, играя на ходу, вылетают в коридор.

Шестое
В каждом классе всегда были диссиденты. Это, как правило,
дети-личности, они особые, неординарные. Они могли портить нервы
учителю, могли спорить и не соглашаться, отстаивая своё мнение. Таких
учеников вечно ругали, „пытались поставить на место“, их родителей
нередко вызывали к директору. Но умные учителя таких ребят в душе
очень любили. Это были личности, имеющие своё собственное мнение.
В современной школе такой диссидентствующий типаж также имеется.
Только разница в том, что нынешний „диссидент“ портит тебе нервы и
умничает не потому, что „борется за справедливость“. Он язвит просто
„по приколу“! У него нет особого, своего мнения.
Это изначально умный, неординарный ребёнок, с увы… крайне скудным
багажом познаний, но с большими амбициями. Спорить ему хочется, только
спорить не о чем, знаний не хватает. Поэтому — просто дерзит.

Седьмое
У современных детей крайне низкая мотивация к успешной учёбе. Они
вообще не понимают, зачем им нужно учиться хорошо? Звучит дико, но это
так… Столкнувшись с этим удивительным явлением, я поставил
эксперимент: выложил на парты учебники, задал несколько вопросов и
велел ученикам просто найти и выписать из учебников готовые ответы! В
прежние годы мне подобная профанация учебного процесса и в страшном
сне бы не приснилась…
Эксперимент дал поразительные результаты.
Многие ученики не нашли ответов в указанном мною параграфе. Для них
оказалось непосильной работой прочитать текст и выписать готовые
ответы!
Многие и не пытались этого делать. Их даже не соблазняла хорошая
оценка. За десять минут до конца урока мне сдавались листочки с
несколькими случайно подобранными фразами, их же владельцы в ожидании
звонка просто сидели, украдкой под партами играя на мобильных
телефонах.
Я пытался исследовать этот феномен.
Складывается впечатление, что у многих детей прочно укоренился
стереотип, что всё в жизни к ним как-то придёт и сложится само собой.
Может быть, дело в этих стереотипах сознания?
Присматриваясь к мультяшкам и кинофильмам, которые смотрят наши дети,
которые сегодня идут в кинотеатрах, можно заметить, что многие из них
имеют некую общую канву.
Живёт некий мальчик (девочка) — откровенный лузер и неудачник. Он
(она) не обладает никакими особыми способностями, никакими особыми
талантами. Он беден, некрасив и одинок. И вдруг неожиданно выясняется,
что он (она) избранный! Он пришёл в это воплощение, чтобы спасти мир!
Невероятным волшебным образом наш вчерашний неудачник вдруг
приобретает особые таланты, способности и становится супергероем! Он
обретает всё — славу, почёт, любовь, дружбу и успех!
Заметим, это в старом „совковом кино“ герой, чтобы обрести себя,
должен был много трудиться, учиться, преодолевать трудности и свою
собственную лень.
В советском мультфильме просто так никому ничего не доставалось.
Только через труд и преодоление лени, трусости, эгоизма обыденный
персонаж становился Героем. Он не превращался чудом, он делал себя
сам!
В современных мультфильмах герой, как правило, приобретает свои
способности просто так, по волшебству, или на худой конец, скушав
особую пилюлю (тогда это уже не фэнтези, а научная фантастика).
Может быть, в этом стереотипе, навязанном современным кинематографом,
и скрывается тот факт, что многие дети просто ждут подарка от судьбы,
не желая прикладывать к этому никакого труда?

Восьмое
Современные дети очень любят „качать права“, ведь их с первого класса
старательно знакомят с „правами ребёнка“. Если бы они также хорошо
помнили о своих обязанностях…

Девятое
Я был потрясён практически полным отсутствием брезгливости у своих
теперешних учеников. Они спокойно сидят и лежат прямо на полу в
коридоре и на лестнице. Они кладут без особого пакета свои грязные
кроссовки с урока физкультуры прямо в сумку, вперемежку с учебниками и
тетрадями. Они роняют печенюшки на пол, а затем поднимают их и
спокойно едят…
Впрочем, возможно, это общеевропейские тенденции, а я — старый
замшелый консерватор. В Европе я насмотрелся на приличного вида
девушек, мирно отдыхающих на полу общественного туалета (туалет
унисекс), на бодрых французов, спокойно кладущих свежекупленный багет
на сиденье автомобиля или общественную скамейку. Видел щеголеватого
немца, уронившего сигарету на мостовую, который поднял и невозмутимо
прикурил её… Может, так и надо. Ну её, эту брезгливость…

Десятое
Я всегда пытался пробудить у своих учеников стремление к Высокому
духовному идеалу, воспитать уважение к духовным ценностям нашего
несовершенного мира.
Мне кажется, что у каждого нормального человека должна быть в жизни
Высокая Мечта.
Во время моей недавней школьной практики дети делились своими мыслями.
Они были разными, но горько тронули меня слова одного мальчугана из
6-го класса, который печально сказал: „Я мечтаю учиться на родном
языке…“ Такая вот Высокая Мечта.
В заключение, хочу заметить, что вовсе не критикую наших детей.
Не их вина, но их беда, что вынуждены они вступать в жизнь в это
непростое, недоброе время. И особая роль и особая задача родителей
всеми силами помогать им.

Даже сейчас, дайте мне нормальный учебник, нормальную продуманную
учебную программу и не мешайте работать, уверен, что с этими детьми
можно творить чудеса! Да только кто же даст…»

Смерть всегда неожиданна. Даже неизлечимо больные надеются, что они умрут не сегодня. Может быть через неделю. Но точно не сейчас и не сегодня.

Смерть моего отца была ещё более неожиданной. Он ушёл в возрасте 27 лет, как и несколько известных музыкантов из "Клуба 27". Он был молод, слишком молод. Мой отец не был ни музыкантом, ни известным человеком. Рак не выбирает своих жертв. Он ушёл, когда мне было 8 лет - и я был уже достаточно взрослым, чтобы скучать по нему всю жизнь. Если бы он умер раньше, у меня не осталось бы воспоминаний об отце и я не чувствовал бы никакой боли, но тогда по сути у меня не было бы папы. И всё-таки я помнил его, и потому у меня был отец.

Если бы был жив, он мог бы подбадривать меня шутками. Мог бы целовать меня в лоб, прежде чем я засыпал. Заставлял бы меня болеть за ту же футбольную команду, за которую болел он сам, и объяснял бы некоторые вещи куда лучше мамы.

Он никогда не говорил мне, что он скоро умрёт. Даже когда он лежал на больничной кровати с трубками по всему телу, он не сказал ни слова. Мой отец строил планы на следующий год, хотя он знал, что его не будет рядом уже в следующем месяце. В следующем году мы поедем рыбачить, путешествовать, посетим места, в которых никогда не были.
Следующий год будет удивительным. Вот о чём мы мечтали.

Думаю, он верил, что такое отношение притянет ко мне удачу. Строить планы на будущее было своеобразным способом сохранить надежду. Он заставил меня улыбаться до самого конца. Он знал, что должно случиться, но ничего не говорил - он не хотел видеть моих слёз.

Однажды моя мама неожиданно забрала меня из школы, и мы поехали в больницу. Врач сообщил грустную новость со всей деликатностью, на которую только был способен. Мама плакала, ведь у неё всё ещё оставалась крошечная надежда. Я был в шоке. Что это значит? Разве это не было очередной болезнью, которую врачи легко могут вылечить? Я чувствовал себя преданным. Я кричал от гнева, пока не понял, что отца уже нет рядом. И я тоже расплакался.
Тут кое-что произошло. С коробкой под мышкой ко мне подошла медсестра. Эта коробка была заполнена запечатанными конвертами с какими-то пометками вместо адреса. Затем медсестра вручила мне одно-единственное письмо из коробки.

"Твой отец попросил меня передать тебе эту коробку. Он провёл целую неделю, пока писал их, и хотел бы, чтобы ты прочитал сейчас первое письмо. Будь сильным."
На конверте была надпись "Когда меня не станет". Я открыл его.

"Сын,
Если ты это читаешь, значит я мёртв. Мне жаль. Я знал, что умру.
Я не хотел тебе говорить, что произойдёт, я не хотел, чтобы ты плакал. Я так решил. Думаю, что человек, который собирается умереть, имеет право действовать немного эгоистичнее.
Мне ещё многому нужно тебя научить. В конце концов, ты ни черта не знаешь. Так что я написал тебе эти письма. Не открывай их до нужного момента, хорошо? Это наша сделка.
Я люблю тебя. Позаботься о маме. Теперь ты мужчина в доме.
Люблю, папа.

P.S. Я не написал писем для мамы. Она и так получила мою машину».

Его корявое письмо, которое я едва мог разобрать, успокоило меня, заставило улыбнуться. Вот такую интересную вещь придумал мой отец.

Эта коробка стала самой важной в мире для меня. Я сказал маме, чтобы она не открывала её. Письма были моими, и никто другой не мог их прочитать. Я выучил наизусть все названия конвертов, которые мне ещё только предстояло открыть. Но потребовалось время, чтобы эти моменты настали. И я забыл о письмах.

Семь лет спустя, после того, как мы переехали на новое место, я понятия не имел, куда подевалась коробка. У меня просто вылетело из головы, где она может быть да и я не очень-то и искал её. Пока не произошёл один случай.

Мама так и не вышла снова замуж. Я не знаю почему, но мне хотелось бы верить, что мой отец был любовью всей её жизни. В то время у неё был парень, который ничего не стоил. Я думал, что она унижает себя, встречаясь с ним. Он не уважал её. Она заслужила кого-то намного лучше, чем парень, с которым она познакомилась в баре.

Я до сих пор помню пощёчину, которую она отвесила мне после того, как я произнес слово "бар". Я признаю, что я это заслужил. Когда моя кожа всё ещё горела от пощёчины, я вспомнил, коробку с письмами, а точнее конкретное письмо, которое называлось "Когда у вас с мамой произойдёт самая грандиозная ссора".

Я обыскал свою спальню и нашёл коробку внутри чемодана, лежащего в верхней части гардероба. Я посмотрел конверты, и понял, что забыл открыть конверт с надписью "Когда у тебя будет первый поцелуй". Я ненавидел себя за это и решил открыть его потом. В конце концов я нашёл то, что искал.

"Теперь извинись перед ней.
Я не знаю, почему вы поругались и я не знаю, кто прав. Но я знаю твою маму. Просто извинись, и это будет лучше всего.
Она твоя мать, она любит тебя больше, чем что-либо в этом мире. Знаешь ли ты, что она рожала естественным путём, потому что кто-то сказал ей, что так будет лучше для тебя? Ты когда-нибудь видел, как женщина рожает? Или тебе нужно ещё большее доказательство любви?
Извинись. Она простит тебя.
Люблю, папа."

Мой отец не был великим писателем, он был простым банковским клерком. Но его слова имели большое влияние на меня. Это были слова, которые несли большую мудрость, чем всё вместе взятое за 15 лет моей жизни на то время.

Я бросился в комнату матери и открыл дверь. Я плакал, когда она повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза. Помню, я шёл к ней, держа письмо, которое написал мой отец. Она обняла меня, и мы оба стояли в тишине.

Мы помирились и немного поговорили о нём. Каким-то образом, я чувствовал, что он сидел рядом с нами. Я, моя мать и частичка моего отца, частичка, которую он оставил для нас на листке бумаги.

Мой отец следовал за мной через всю мою жизнь. Он был со мной, даже несмотря на то, что давно умер. Его слова сделали то, чего больше никто не мог совершить: они придавали мне сил, чтобы преодолеть бесчисленные сложности в моей жизни. Он всегда умел заставить меня улыбнуться, когда всё вокруг выглядело мрачным, помогал очистить разум в моменты злости.

Письмо "Когда ты женишься" очень взволновало меня. Но не так сильно, как письмо "Когда ты станешь отцом".

«Теперь ты поймёшь, что такое настоящая любовь, сынок. Ты поймёшь, как сильно любишь её, но настоящая любовь - это то, что ты почувствуешь к этому маленькому созданию рядом с тобой. Я не знаю, мальчик это или девочка.
Но... получай удовольствие. Сейчас время понесётся со скоростью света, так что будь рядом. Не упускай моментов, они никогда не вернутся. Меняй пелёнки, купай ребёнка, будь образцом для подражания. Я думаю, у тебя есть всё, чтобы стать таким же прекрасным отцом, каким был и я».

Самое болезненное письмо, которое я когда-либо читал, было также и самым коротким из тех, что отец написл мне. Уверен, в момент, когда он писал эти три слова, отец страдал так же, как и я.

Потребовалось время, но в конце концов я должен был открыть конверт "Когда твоя мать умрёт".

"Она теперь моя".

Шутник! Это было единственное письмо, которое не вызвало улыбку на моём лице.

Я всегда сдерживал обещание и никогда не читал писем раньше времени. За исключением письма "Если ты поймёшь, что ты гей". Это был одно из самых забавных писем.

"Что я могу сказать? Рад, что я мёртв.

Шутки в сторону, но на пороге смерти я понял, что мы заботимся слишком много о вещах, которые не имеют большого значения. Ты думаешь, это что-нибудь изменит, сынок?
Не глупи. Будь счастлив».

Я всегда ждал следующего момента, следующего письма - ещё одного урока, которому отец научит меня. Удивительно, чему 27-летний человек может научить 85-летнего старика, каким стал я.
Теперь, когда я лежу на больничной койке, с трубками в носу и в горле благодаря этому проклятому раку, я вожу пальцами по выцветшей бумаге единственного письма, которое ещё не успел открыть. Приговор "Когда придёт твоё время" едва читается на конверте.

Я не хочу открывать его. Я боюсь. Я не хочу верить, что моё время уже близко. Никто не верит, что однажды умрёт.

Я делаю глубокий вдох, открывая конверт.

«Привет, сынок. Я надеюсь, что ты уже старик.
Ты знаешь, это письмо я написал первым и оно далось мне легче всех. Это письмо, которое освободило меня от боли потерять тебя. Я думаю, что ум проясняется, когда ты так близок к концу. Легче говорить об этом.
Последние дни здесь я думал о своей жизни. Она была короткой, но очень счастливой. Я был твоим отцом и мужем твоей мамы. Чего ещё я мог просить? Это дало мне душевное спокойствие. Теперь и ты сделай то же самое.
Мой совет для тебя: не бойся.
P.S. Я скучаю по тебе».

Рафаэль Зохлер

© Copyright: Светлана Погодина

Чем больше я размышляю о детском развитии, тем спокойнее мне становится.
От родителей не так-то много и требуется.
Если собрать в кучу все современные исследования и вытащить оттуда главную мысль, она будет такой: не давите.

Дело в том, что у ребёнка существует встроенный механизм поиска именно тех занятий, в которых он в данный момент нуждается. Нуждается для гармоничного развития, между прочим, а не чтобы насолить окружающим.

Ребенок скучает и слоняется? Это полезно, скажут вам специалисты, доставая беруши. Это поиск творческого начала, благоприятная среда для познания.

Он ревёт и сморкается вам на лацканы? Прекрасно, выплакивание слез тщетности учит адаптироваться и переживать фрустрацию. (Ньюфельд)

Он красит в ванной пол? Энергия дерзновения в сочетании с творческим поиском, первые шаги в живописи. Без периода каляк-маляк товарищ не научится копировать прерафаэлитов и Масяню.

Он роется в помойке? Необходимый этап развития. Познание изнанки взрослого мира. (Осорина)

Крушит старый, найденный на той же помойке диван? Здорово – выплеск агрессивной энергии.

Бессмысленно крутится на карусельках? Ага, изучает окружности, разрабатывает вестибулярный аппарат. (Улла Кислинг и Джин Айрес)

Завернулся в одеяло и не выходит оттуда? Вообще класс – создание кокона уюта, важная задача сенсорной интеграции. (там же)

Стучит палкой по кастрюле? Умница – создает ритмический рисунок, работа, без которой невозможно воспринимать музыку во взрослом возрасте.

Скачет на одной ноге и кричит: “Муха, муха, свиное брюхо!” Осваивает хорей, ищет рифмы! (Чуковский “От двух до пяти”)

Ну и так далее. Единственное, что требуется от родителя – обезопасить пространство и спящего дедушку, а также огласить правила хорошего тона.

Как видите, самое трудное – как-то выжить самому...

Инна Прибора

Конец лета. Пора забирать детей с дачи. Родители обмениваются шуткой:
— Ура, мама приехала! — радостно бежала к двери бабушка, обгоняя внуков.

Это очень тяжелое время. Для всех.

— У нас есть что-нибудь поесть? — муж с удивлением разглядывает внутренности холодильника, чистые и пустые. Где-то на самой верхней полке завалялся давно пропавший глазированный сырок.

— Детей же нет. Кухня закрыта. Откроется… Когда дети приедут, тогда и откроется,— отвечаю я.

У меня-то есть спрятанный огурец и полпачки кефира. Еще яблоко. Я похудела и совершенно счастлива. И не умею я готовить для себя. Даже для мужа уже не умею. Только для детей. Перед их приездом забью холодильник так, что дверца не закроется.

— Мам, ну ты как там? — звоню я нашей бабушке, которая в этом году отсидела с внуками целый месяц.

— У меня открылось второе дыхание,— бодро отвечает бабушка, но я слышу, что она уже немного заикается и забывает слова.

Мы приезжаем навестить детей раз в неделю. Бабушка это называет родительским днем, как раньше в лагерях, и готовится изо всех сил. Внук собирает с земли яблоки — падалицу, внучка рисует картину и перекладывает свои игрушки в один угол, а не в пять, как обычно.

Дети, пока мы на даче, страдают. Сын Василий отменил встречу с друзьями по случаю приезда родителей и с тоской смотрит на ворота. Но он хороший и добрый мальчик, поэтому терпит. Хотя у него вечером костер, поездка на «пьяный холм» и прочие радости жизни.

— Как поживает Толстой? — вежливо спрашивает папа, имея в виду обязательное чтение на лето.

— У меня еще есть неделя. Успею,— отвечает сын.

Ну да, я его понимаю. Какой Толстой, когда есть девочка Катя. И ей тоже осталась всего неделя у бабушки на даче. И у нее Толстой точно в таком же положении. Еще и Гоголь.

— Зайка, что ты делаешь? — спрашиваю я дочку.— Ты помнишь, что нужно готовиться к новому учебному году?

— Мама, позвони потом, мы с бабушкой играем в «пяницу» и «виселицу».

«Пяница», то есть «пьяница»,— это карты. Кошмар. Зато «виселица» — это полезно. Это надо слова угадывать по буквам.

У них весь месяц не было гаджетов — ни интернета, ни вай-фая. Телевизор был, но там только дедушкин футбол. Планшеты тоже не работали, потому что разрядились, а зарядки в Москве, а в Москве — родители, которые забывали зарядки привезти. Поэтому они играли в настольные игры. Крестики-нолики, морской бой…

Мы готовимся забирать детей. Бабушка тоже готовится — планирует, как за оставшееся время скормить детям то, что лежит в морозилке тремя слоями. И надо напечь пирожков с яблоками, как же без пирожков?

Оставшуюся неделю я планирую лежать. И вязать крючком салфетки. Именно лежа. Читать и спать. Вставать в 11 утра. К вечеру одеваться и встречаться с подругами. Это ведь удивительно — 10 часов вечера, а ты сидишь в центре города и пьешь вино. И никуда не спешишь. Совершенно забытые ощущения. И я не поверю, что есть мамы, которые мечтают побыстрее забрать детей с дачи. Нет, все оттягивают время. Еще денек. Еще полдня. Потому что потом начнется — беготня по магазинам, бесконечная готовка, воспитание, Толстой с Гоголем, логопеды, подготовка к школе, запись в драмкружок и так далее.

— Бабушка, я уже встала, а ты все спишь! Я раньше всех встаю,— заявляет моя дочка бабушке.

У бабушки начинает дергаться глаз. Она встает в половину седьмого утра, чтобы напечь блинчиков и сделать домашнюю карамель. Бабушка считает, что без карамели внуки не будут есть блины.

— Как дела? — звоню я дочке.— Все хорошо? А бабушка что делает?

В прошлый раз, когда я звонила, бабушка залезла на крышу дома, оторвала прибитый провод антенны, чтобы пустить под него ветку дикого винограда. Виноград успешно прижился, антенна была безнадежно сломана, так что дедушка остался без футбола, а бабушка свалилась с нижней ступеньки лестницы. Отделалась синяком.

— Бабушка лежит,— отвечает внучка,— ничего сегодня не делает. Только лежит.

На заднем плане я слышу, как бабушка начинает заикаться и оправдываться.

— Да я ж… да мы ж…

Утром она, как выяснилось, натягивала батут — кто-то из соседок ей сообщил, что это приспособление очень нужно детям. У них во время прыжка вырабатываются какие-то особенные гормоны и они счастливы. То есть от прыжков на батуте нервная система приходит в норму. Бабушка все выданные на хозяйство деньги грохнула на батут и занялась установкой. Пока устанавливала, рассказала всем соседкам, что она про них думает. И дедушке тоже сообщила. Потом пошла прилечь. И сейчас встанет, потому что у нее должно быть два супа на первое (внук любит борщ, внучка — куриную лапшу), три вторых и четыре десерта.

Я знаю, что будет делать моя мама, когда сдаст мне детей. Ничего. Ничегошеньки. Нет, конечно, она будет скучать по внукам. Будет натыкаться на игрушки, разбросанные внучкой, и чуть не плакать от умиления. Будет прижимать к лицу ее полотенце и нюхать подушку — там всегда остается запах малышки. Но мама будет лежать, читать детектив, и пусть яблоки завалят хоть весь участок. Она скажет дедушке, что кухня закрыта и он может доесть то, что осталось от внуков,— детский творожок, печенье в виде зверушек… Вот еще пирожок засохший с яблоками завалялся. Потому что мама тоже готовит только ради внуков. Кто же для себя убивается у плиты?

Нет, пройдет неделя, две, и бабушка начнет морозить ягоды на зиму для внуков — смородину, малину. Но пока она ждет, что мы их заберем. Устала от ответственности. И ее нужно будет хвалить двести пятьдесят раз — дети здоровы, даже насморка не было, наели себе щеки и бока, на ногах несмываемая грязь, ногти нестриженые, зато как повзрослели, как похорошели. Какие супинаторы? Они же босиком, по траве! Какой Толстой? Они же по вечерам в дурака подкидного!

— Мамочка, потерпи еще чуть-чуть,— прошу я,— вернусь из командировки и заберу детей в субботу, что тебе привезти?

— Вино, сигареты, книжки,— отвечает мама,— и не звони мне хотя бы неделю!