Вспоминая Эрнеста Хемингуэя

Этот бородач в свитере грубой вязки был не просто писателем. Он был спортсменом и путешественником, охотником и рыболовом, бузотером, выпивохой и военным корреспондентом. Эрнест Хемингуэй стремился выходить победителем из любой схватки, а острых ощущений, скандалов и приключений в его жизни было хоть отбавляй.

Эрнест Миллер Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в городке Оук-Парк, пригороде Чикаго, в семье врача. Эрнест с детства любил природу, а к восьми годам знал названия всех животных и растений Среднего Запада. Кроме этого, юный Хемингуэй обожал литературу и часами сидел за чтением в домашней библиотеке.

Когда Эрнесту исполнилось 12 лет, дедушка Хемингуэй подарил ему однозарядное ружье 20-го калибра. Мальчик бежал хвастать подарком своим друзьям с окраины Чикаго. Увидев его, старая индианка сказала: «Будь осторожен, парень. Эти игрушки имеют обыкновение обращаться куда угодно, в том числе и на своих хозяев…». Пятьдесят лет спустя писатель застрелился из ружья «Vincenzo Bernardelli». Теперь эта модель двустволки называется «Hemingway».

Прежде чем 62-летний писатель приставил дуло к голове, он десятки раз по чистой случайности оставался живым. В бою его поразили 273 минных осколка, а ноги прошила пулеметная очередь. Хемингуэй побывал в пяти авариях и семи катастрофах, получил сильнейшие ушибы, переломы и сотрясение мозга. Дважды пострадал на охоте, едва не сгорел во время лесного пожара. Судьба проверяла его на стойкость, а он проверял на стойкость своих героев.

Дебютом Хемингуэя как писателя стали рассказы в школьном журнале «Скрижаль». Позже там стали публиковаться его заметки и репортажи. Уже тогда Хемингуэй твердо решил, что станет писателем. После школы он переехал в Канзас-сити и устроился репортером в газету «The Kansas City Star». Работая там, он всегда был в гуще событий, знакомился и наблюдал за разными людьми – от проституток до наемных убийц. Он изучал людей, запоминал их. Именно этот период жизни повлиял на его литературный стиль.

В январе 1919 года Эрнест Хемингуэй вернулся в США героем — о нем писали все центральные газеты как о первом американце, раненном на итальянском фронте. Сам же он позже скажет: «Я был большим дураком, когда отправился на ту войну. Я думал, что мы спортивная команда, а австрийцы — другая команда, участвующая в состязании». Следует заметить, что в армию Хемингуэя не брали из-за плохого зрения. Но он все-таки сумел попасть на фронт, записавшись шофером-добровольцем Красного Креста. Ранение писатель получил, когда доставлял на велосипеде к передовой сигареты и шоколад.

Во время гражданской войны в Испании в одном из окопов Хемингуэй познакомился с французским писателем и летчиком Антуаном де Сент-Экзюпери и командиром интернациональной бригады Гансом Кале.

Признание Эрнест Хемингуэй получил после выхода романа «И восходит солнце» в 1926 году. Вообще, Хемингуэй писал очень много и очень быстро – рассказы «Убийца», «Сегодня пятница» и «Десять индейцев» он написал за один день, 16 мая 1927 года. Стоит отметить книгу «Прощай, оружие!», которую автор написал под впечатлением от Первой мировой. Кстати, по возвращении с войны Хемингуэя мучили ночные кошмары, он не мог спать без света.

Как-то в баре Хемингуэй поспорил, что напишет рассказ всего из шести слов, при этом это будет самое трогательное произведение из всех ранее написанных. Спор писатель выиграл. Вот его сочинение: «For sale: baby shoes, never used». По-русски получается еще короче: «Продаются детские ботиночки. Неношеные».

Хемингуэй обожал кошек и постоянно держал дома несколько питомцев

В годы Второй мировой войны Эрнест Хемингуэй в чине майора имел «свою армию» в сто штыков, с которой забирался в тыл к врагу. Однажды он вошел во французский город раньше, чем командование. Во время неожиданной атаки взялся за ручной пулемет и открыл огонь по немцам. По закону за это полагался трибунал. Согласно Женевской конвенции, военные корреспонденты не имели права брать в руки оружие. На упреки писатель отвечал достаточно грубо: «Когда начнется следующая война, я вытатуирую Женевскую конвенцию у себя на заднице наоборот, чтобы можно было читать ее в зеркале». От суда Хемингуэя спасло лишь то, что воевал он на стороне победителей

В 1935 году друг писателя капитан Декстер подарил ему необычного котенка, который из-за генетической мутации был полидактильным, то есть имел лишние пальцы на лапах. Малыша назвали Сноубол (Снежок), и с той поры усатые питомцы в доме Хемингуэя не переводились. К концу Второй мировой войны в его доме жили больше 20 котов, половина из которых были шестипалыми.

Известен эпизод, когда писателю пришлось пристрелить кота Вилли, сбитого машиной. «Конечно, я скучаю по тебе. Скучаю, мистер Вилли. Мне уже приходилось стрелять по людям, но никогда в того, кого я знал и любил целых 11 лет, кто лежал и мурлыкал с двумя сломанными лапами».

Сегодня в доме-музее Хемингуэя в Ки-Уэсте живет более 50 кошек, половина из которых — потомки шестипалого Сноубола. Специальная комиссия признала их национальным достоянием.

Любимым коктейлем Эрнеста Хемингуэя был «Dry Martini»

У Хемингуэя была пейрафобия — боязнь публичных выступлений. Он никогда не верил искренним похвалам читателей и почитателей, к тому же ненавидел раздавать автографы. Разумеется, в таких условиях автографы писателя приобретали известную ценность. Один из почитателей Хемингуэя по имени Виктор Хилл поспорил с приятелем, что сумеет получить заветный автограф. Несколько месяцев назойливый поклонник преследовал писателя, и, наконец, тот сдался и собственноручно написал на внутренней стороне обложки: «To Victor Hill, a real Son of a Bitch, who can’t take «no» for an answer. Ernest Hemingway» — «Виктору Хиллу, настоящему сукиному сыну, который не может понять ответа «нет». Эрнест Хемингуэй».

Все знают, что Хемингуэй любил выпить. В каждом городе, где побывал писатель, есть сразу несколько баров, претендующих на звание «любимый бар Хемингуэя». Писателю приписывают изобретение множества коктейлей, про него ходит масса алкогольных легенд, большинство из которых не имеет никакого отношения к реальности. Например, любимым коктейлем Хемингуэя был не «Mojito», как считают многие, а «Dry Martini». Писатель заказывал его почти в каждом баре, где оказывался, и каждый следующий был суше предыдущего. Эту же привычку он распространил на нескольких своих героев. Так, главный герой романа «За рекой, в тени деревьев» в какой-то момент заказывает себе коктейль, состоящий из 15 частей мартини и одной части вермута, получивший название «Montgomery Martini».

Вообще, в жизни Хемингуэя было множество забавных случаев, и ими он прославился чуть ли не так же, как своими произведениями. Например, однажды он вырвал писсуар в баре «Sloppy Joe’s Bar», потому что посчитал, что за годы, проведенные в баре, оставил там достаточно денег, чтобы забрать писсуар домой, тем более, что тот стал ему как родной.

На Кубе все звали Эрнеста Хемингуэя «Папа»

Кроме того, что Эрнест Хемингуэй был привлекательным мужчиной, он обладал невероятной силой и выносливостью. В 60 лет он весил 90 кг при росте 185 см и мог с расстояния 50 м сбить горящий кончик папиросы, которую держал в зубах кто-то из его друзей. В молодости писатель выстоял один раунд против чемпиона по боксу в тяжелом весе, входил в клетку со львами, был неплохим спринтером, мог, как настоящий матадор, убить быка. Искатель острых ощущений, Хемингуэй, был горнолыжником, пловцом, яхтсменом, снайпером. Однажды он на спиннинг поймал акулу-мако весом более 100 кг. Та схватка с большой рыбой стала основой для философской повести «Старик и море», за которую писатель получил сначала Пулитцеровскую, а затем и Нобелевскую премию.

В интервью «Комсомольской правде» в 1960 году писатель сказал:

«Умейте быть по-настоящему счастливыми и никогда ничего не бойтесь. В жизни надо дерзать!»

В последние годы жизни Эрнест Хемингуэй стал депрессивным и раздражительным, уверяя родных и друзей, что за ним повсюду следят агенты ФБР. Несколько раз писателя лечили в психиатрической клинике, откуда он тоже звонил друзьям, говоря, что в палате расставлены жучки, а их разговор прослушивают. Под воздействием электрошока он утратил способность писать и формулировать свои мысли, как мог делать это раньше. Наконец, 2 июля 1961 года Хемингуэй застрелился из ружья в своем доме.

PS. Несколько десятилетий спустя в ФБР был сделан официальный запрос о деле писателя, на что пришел ответ: слежка и прослушивание имели место, в том числе в той психбольнице, так как властям показалась подозрительной его активность на Кубе.

Вот же играется Душа.... А самое интересное, что она это испытание запланировала ?

__________________________

В Туве 4-летняя девочка прошла 8 км по тайге, чтобы позвать на помощь

Теперь власти хотят маленькую Саглану наградить, а ее маму – лишить родительских прав.

Эта история произошла на отдаленной чабанской стоянке в труднодоступном районе Тувы. Там со своими бабушкой и дедушкой жила 4-летняя Саглана Салчак. Мама девочки вместе с ее отчимом разводят лошадей и весь год кочуют с табуном, лишь время от времени навещая дочку и престарелых родителей.

Рано утром 8 февраля Саглана проснулась и обнаружила, что бабушка не шевелится. Как сообщает «Тува онлайн», женщина, которой было за шестьдесят, давно страдала от гипертонии, но отказывалась перебираться в более цивилизованные места. Дедушка Сагланы уже давно ослеп, поэтому вся жизнь на стоянке держалась на бабушке. Никакой связи с внешним миром у слепого старика и маленькой девочки не было, а самим им, без бабушки, было не выжить. В этой безвыходной ситуации дедушка решил отправить внучку за помощью на соседнюю стоянку, до которой 8 километров. В шесть часов утра, еще в темноте, Саглана вышла из дома, положив в карман коробок спичек, и пошла по единственному пути к соседям – почти занесенной снегом тропинке вдоль русла речки. На улице стоял 34-градусный мороз.

Девочка знала эту дорогу, так как неоднократно ходила по ней с бабушкой. Она не заблудилась, на нее не напали волки, которых очень много в тех местах, она не завязла в снегу, который местами доходил ей до груди. Спустя примерно шесть часов после ухода из дома замерзшую, измученную Саглану случайно заметила хозяйка соседней стоянки – девочка чуть не прошла мимо, так как из-за деревьев не увидела строений. «Кажется, у меня бабушка умерла…», – только и сумела сказать Саглана подбежавшим к ней взрослым.

Соседи по сотовой связи вызвали из райцентра врачей и сотрудников спасательной службы. Саглану отправили в больницу с диагнозом «переохлаждение». Сейчас девочка уже поправилась и находится в социальном центре, куда ее до мая поместили по просьбе матери, которая пока не может бросить свое стойбище в тайге, пишет «Комсомольская правда». 1 марта Саглане исполнилось 5 лет, и 31-летняя мама, которую зовут Элеонора, приезжала ее поздравить. Ближе к лету мама и дочка отправятся в санаторий, куда им выделило путевку министерство социальной политики республики. Кроме того, по информации сайта Flashsiberia, в региональном управлении МЧС планируют представить отважную Саглану к награде.

«КП» попросила прокомментировать подвиг Сагланы эксперта – начальника подразделения тувинского поисково-спасательного отряда Семена Рубцова.

Чабанские дети более подготовлены к таким экстремальным ситуациям, чем городские. Они учатся ездить на лошади, как только начинают ходить. И преодолевают большие расстояния. Живут ребятишки в тайге со своими родителями, бабушками и дедушками, кочуют и знают, какие опасности могут подстерегать. Девочка эта уже профессионал: она взяла спички, знала, что может разжечь костер. Сложность была в том, что ей пришлось пробиваться через сугробы. Еще подстерегала большая опасность – дикие животные. Медведи сейчас спят, а вот волки Туву просто заполонили. Они грызут скот, чабаны от них стонут. В темноте легко можно было наткнуться на стаю. Девочке повезло, что она их не встретила... Она достаточно быстро добралась до людей, значит, знала дорогу и передвигалась быстро с хорошей скоростью. Ей даже было легче, чем взрослому идти. Сейчас днем тепло, снег подтаивает, ночью подмораживает и образуется наст. В четыре года вес маленький и она не проваливалась вниз.
Семен Рубцов
начальник подразделения тувинского поисково-спасательного отряда

Между тем, региональное отделение СК возбудило в отношении Элеоноры уголовное дело. Как сообщается на сайте ведомства, женщину обвиняют в том, что она оставила свою маленькую дочку у престарелых родителей, живущих в труднодоступном месте, зная, что они лишены возможности обеспечить безопасность ребенка. Как полагает член Совета по защите семей и традиционных семейных ценностей при уполномоченном при президенте по правам ребенка Элина Жгутова, Элеонору могут лишить родительских прав на дочку. Такое мнение правозащитница высказала в интервью радиостанции «Говорит Москва». «По тому, как поставлен вопрос – то есть привлечение по уголовной статье — естественно, что когда в суде будут аргументы в пользу родственников, то можно услышать в ответ, что дедушка с бабушкой не являются законными представителями ребенка. Формально, чисто юридически, это так. Но по-человечески, конечно, так звучать не может. Конечно, это несправедливо», – считает Жгутова.

Вы управляете своей реальностью. Медитация

Неслабый пол

Вопрос, зачем им это нужно ))

Синтоистский монах Томоэ перед токийским храмом

Мясник Кристина в семейной лавке в Мехико

Пожарный Иолайна в Никарагуа

Заправщик Райна в Каракасе

Уругвайский полицейский Анна-Мария

Доктор философии, директор онко-центра в Лон Анджелесе Тара

Отредактировано Ирина (2017-03-23 12:24:48)

Неслабый пол

Пастух Эмили, Франция

Дворник Хуана, Мехико

Пилот Мария, Шереметьево

Интересно и с юмором)))

1000 и одна ночь ужасов в гареме

При слове «гарем» в женской головке возникают две мысли. Первая - ах, какие эти мужчины сволочи, все им мало. Вторая - а что, если бы...

В этом туманном «если бы» она возлежит в неге на расшитых золотом подушках, вокруг суетятся десятки служанок, а султан взирает на нее глазами влюбленного верблюда и обращается не иначе как «сладкогубая роза моего сердца» и «повелительница моих чресел» А все лишь потому, что женщины представляют гарем по фильмам «Анжелика, маркиза ангелов», «Белое солнце пустыни» и любовному роману «Одалиски - повелительницы сераля». Вот только к реальности все это не имеет отношения.

Рабыня Изаура...

Да, дивная картинка поражает женское воображение, что и говорить. Султан вьется вокруг, как жучка, без устали отпускает комплименты, осы­пает золотым дождем и спрашивает, какой еще шербет принести его легконогой серне. Причем, ясен перец, сам он не замухрышка какой, а прекрасен, как Аладдин, и всемогущ, как старик Хоттабыч.

Что касается самой лунобедрой повелительницы, то она занята тем, что морщит носик, капризничает и велит шербет унести - горький, рахатлукум выбросить - не душистый, шелк сжечь - жесткий, и вообще - срочно проветрить помещение, потому что от амбры и мускуса у нее ужасно кружится голова. И все вокруг нее бегают, как муравьи, и уже не знают, чем еще им ублажить госпожу.

А если дама попалась еще и подкованная (то есть читала в период полового созревания сказки «Тысячи и одной ночи»), то она в придачу к султану представит еще и стройноногого, как джейран, юношу с нежным пушком над верхней губой и родинкой на левой щеке. Который под покровом южной пьянящей ночи пробирается в ее покои, дабы соединиться с ней на тех самых пестрых подушках, где она днем возлежала с султаном и катала истерики.

Издержкой гарема женщины считают лишь один-единственный момент - что ласки и подарки султана придется делить с конкурентками. Впрочем, каждая уверена, что стоит повелителю гарема ее увидеть, как она вмиг выбьется в любимые жены и будет вся в шоколаде.

Ну а теперь обратимся к суровой правде жизни и посмотрим, что было бы, если бы ты действительно попала в гарем...

В гарем красавицы, как правило, попадали прямиком из клетки. Точнее - с невольничьего рынка. Так что для начала тебе пришлось бы стать рабыней. Во времена расцвета оттоманской порты для смазливой немусульманки это было раз плюнуть. Достаточно было попасться на глаза губернатору любой из провинций, которые считали своим долгом отбирать и отсылать в метрополию самых красивых женщин. Или оказаться не в то время и не в том месте (например, в Грузии или на Балканах), когда правоверные разбойники совершали священный набег на деревню неверных, главной целью которого было не добро (чего с них взять, с лапотников), а невольники, главным образом - девственницы. Это сулило большую прибыль.

Впрочем, все могло случиться и мирно. К твоим папе-маме, проживающим на подконтрольной туркам территории, пришел бы однажды, шаркая туфлями цвета шафрана, агент двора и предложил бы сделку, от которой они были бы не в силах отказаться: по причине и цены, которую он готов за тебя выложить, и мордоворотов у него за спиной, всем своим видом показывающих, что торг здесь неуместен. Суть сделки сводилась к тому, что агент покупал тебя за хорошие деньги для сексуальных услад своего повелителя, а твои родители подписывали документик с печатями, где черным по белому значилось, что свою дочь они продали (сумма прописью) и отныне никаких прав на нее не имеют.

После чего тебя отправляли в дворцовый гарем, «Дар-ус-саадет» - «дом счастья», где мыли, брили, осматривали на предмет целостности девственной плевы, венерических заболеваний и прочих возможных скрытых изъянов. После чего мельком могли показать султану, а могли и не показать. Но в любом случае ты уже имела статус полноценной рабыни гарема, на которую при большой удаче мог обратить внимание светозарный повелитель.

К слову, сам институт рабынь-на­ложниц был грубейшим нарушением мусульманского права. Наложницами могли быть лишь женщины, захваченные у противника в ходе джихада - священной войны за веру. И мусульманин обязан был немедленно вернуть им свободу, если они соглашались принять ислам. Как быть? Не имея других способов обновлять свои секс-коллекции, правоверные приноровились обходить закон на кривой ослице. Покупатель просто не спрашивал продавца, как достался ему товар. Ему было достаточно заверения: зуб даю, уважаемый, - это рабыни. После чего клиент привычно восклицал: «Если есть в этом деле грех, то да падет он на голову продавца» - и вел в свой гарем очередную красавицу с чистым сердцем.

Заткни фонтан!

В гареме тебя первым делом представляли валиде-султан - матери правящего султана, которая в беседе быстро выясняла уровень твоего IQ, воспитания и направляла на курсы повышения квалификации, своего рода гаремную академию, где под присмотром многоопытных наставниц тебя учили, как исполнить любой сексуальный каприз султана. Любой! Вари­анты «орал возможен, анал не предлагать» и прочие оговорки в гареме не прокатывали. Захочет повелитель, чтобы ты дала ему с кувшинкой в попе и на люстре - рысью побежишь искать цветок и стремянку, изображая всем видом предвкушение неземного блаженства.

Султанские капризы требовалось разжигать всеми изысканными способами, для этого наложниц учили красиво говорить, двигаться, петь, танцевать, составлять духи и букеты, делать сладости, играть на музыкальных инструментах. Но главное: заставляли тренировать мышцы влагалища при помощи подручных средств - шариков со смещенным центром тяжести и яйца, вырезанного из камня или твердых пород дерева. Задача - удержать яйцо как можно дольше только мышцами влагалища, не привлекая на помощь ягодичные и брюшные мышцы. Краткая подготовка занимала три месяца, долгая - два года. После этого даже самая рыхлая (в смысле, луноподобная) одалиска овладевала искусством довести султана до оргазма хоть за час, хоть за три фрикции - упругость члена мужчины роли при этом не играла. Все сама-сама-сама...

Полученную сексуальную форму одалиски поддерживали неустанно довольно экзотическими упражнениями. Так, для сохранения упругости влагалищных мышц многоопытные воспитательницы рекомендовали насильно прерывать струю при мочеиспускании, задерживать его, потом продолжать и снова прерывать. Практиковались и соревнования в бассейнах, когда наложницы, всосав лоном воду, состязались - кто выпустит ее обратно наиболее длинной струей. В общем, рядовая одалиска могла дать фору любой современной звезде пип-шоу Таиланда или Филиппин.

Весьма популярный сегодня танец живота тоже относился к арсеналу одалисок: причем у него было две цели. Возбудить султана - это понятно, но, кроме того, любой опытный восточный мужик по телодвижениям танцующей быстро определял, на­сколько хороша она в постели и какое блаженство может подарить. Ведь что такое призывные поступательные па беллиданса, как не оттачивание в танце углов сексуальных атак при соитии? И неслучайно в танце этом так ценится частота движений и та степень свободы, при которой танцовщица способна движением тела обозначить каждый удар дарбуки.

Помимо этого каждая одалиска была не только умелой любовницей, но еще и медсестрой, способной излечивать сексом от массы недугов: выправить позвоночник,очистить кровь, утихомирить лихорадку, укрепить расшатанную нервную систему.

Впрочем, всех этих университетов могло и не быть в твоей биографии. Ведь ты могла просто не понравиться валиде-султан - и тогда тебя отправляли на черную работу: мыть полы, стирать, готовить, топить баню. Таких в гареме были сотни и тысячи, к ним приставлялась старая кальфа - опытная рабыня-наложница, которая следила, хорошо ли новенькая моет кунгамы и вовремя ли опорожняет ночные горшки.

Самое удивительное, что даже роль гаремной посудомойки оставляла тебе шанс однажды утром проснуться женой повелителя. Только до Баязида II (1481-1512) свято поддерживалось правило: в гаремы - рабынь, в жены султана - дочерей христианских властителей. Ну а потом султанам захотелось большего разнообразия, они стали избирать себе жен прямо из гарема. Законной супругой султана стали признавать любую рабыню (!), которая сумела от него понести. Никого не смущало, что еще вчера она драила полы и простирывала бельишко уважаемой валиде-султан. История знает немало таких примеров из грязи в князи: султан Абдул-Меджид был сыном рабыни, заведовавшей топкой печей в купальне. Минутный каприз владыки обернулся беременностью, которая моментально вознесла вчерашнюю истопницу на вершину почета.

Посему голубой мечтой любой обитательницы гарема было залететь от повелителя.

Казалось бы, чего проще. Одно опрометчивое движение султана - и ты в дамках. На самом деле это была крайне непростая задача. Во-первых, в гареме царила жуткая конкуренция между самими одалисками, мечтающими выбиться в жены или матери наследника (это не одно и то же). Во-вторых, те, кто уже стали женами или матерями наследников, отнюдь не горели желанием увеличивать свои ряды.

А потому даже если тебе улыбнулась удача, ты попала в постель к повелителю и залетела, еще далеко не факт, что ты сможешь выносить свое дитя. За каждой свежепереспавшей с султаном устанавливался надзор, и при первых же признаках беременности кальфы устраивали ей выкидыш. Поэтому одалиски с помощью хитроумных уловок старались скрыть беременность до последнего.

Кто в камере хозяин

Тут стоит внести ясность в сложную гаремную иерархию. На нижней ее ступени стояли рядовые рабыни-наложницы, обслуживающие наложниц более высокого ранга. Этих рабынь была тьма-тьмущая. Но большинство зря прилежно учились пускать лоном фонтаны и призывно вращать бедрами. Только самые хитрые и удачливые придумывали, как выделиться из серой массы и заставить султана зацепиться глазом. Тогда они могли быть удостоены чести ему прислуживать. И тут надо было показать себя во всей красе и всеми средствами добиться, чтобы повелитель был настолько очарован, что снизошел бы со ступеней своего великолепия и поинтересовался твоим именем. Великая честь! После нее ты автоматом попадала в ранг гезде - попавшейся на глаза. По сигналу валиде-султан глянувшаяся султану рабыня должна была тотчас принять положение «упор лежа», смиренно подползти к повелителю, поцеловать край дивана, где он сидит, и назваться. Имя, к слову, было не данное от рождения, а то, которым наделила тебя валиде-султан в зависимости от твоего поведения и внешности: какая-нибудь Звездочка или Шалунья.

Уже на следующий день новая гезде гордо покидала даирэ (двор) своей бывшей хозяйки, и ей предоставлялись личные апартаменты, где ее приводили в необходимый вид, наряжали, умащивали и давали подробнейший инструктаж относительно того, что султан в постели любит, а чего нет. Это вовсе не означало, что султан действительно придет в ближайшее время ее навестить. Некоторые оставались в ранге гезде месяцами, а то и годами.

Но если султан-таки изъявлял желание попробовать новенькую, то хезнедар-уста - главная экономка и правая рука валиде-султан, вела счастливицу на ложе повелителя. И тут гезде, если она собиралась сделать карьеру, должна была преподнести повелителю такие сексуальные изыски (если честно, я даже не представляю, что она должна была уметь, чтобы произвести впечатление на мужика, перепробовавшего тысячи женщин, способных работать фонтанами), чтобы он пришел к ней еще раз и еще много-много раз. Тогда наложница удостаивалась ранга икбал - фаворитки, что было немалым шагом вверх. Это была уже категория своего рода гаремных аристократок из числа прислуги, которые окружали султана постоянно во время всех его визитов в гарем.

Если икбал была не дура, дружила с календарем и выкладывалась в постели на двести процентов, то рано или поздно она умудрялась забеременеть. Тогда она становилась кадиной. Все кадины (и беременные, и уже родившие) находились в привилегированном положении, так как считались признанными (хотя и неофициальными!) женами султана. Выше них располагались только официальные жены, поскольку султан, как и любой правоверный мусульманин, имел право иметь всего четыре супруги. Остальное - разврат.

Среди этих четырех жен главной была первая, бах-кадина. Каждая из главных жен имела даирэ - собственные апартаменты с большим штатом рабынь, евнухов. Но даже бах-кадина не была в шоколаде, потому что выше нее стояла вездесущая валиде-султан - мать султана. Как ни странно, именно она, а не первая и любимая жена султана, заправляла в гареме всем. С другой стороны, тут была своя логика. Чтобы в борьбе за власть жены не перегрызли глотки кадинам, те - ик-балам, а они, в свою очередь, гезде и рабыням, этой зоне действительно нужен был смотрящий.

Так что как бы высоко ты ни продвинулась по служебной лестнице, все решала твоя дорогая свекровь. К которой следовало обращаться не иначе как «о венец укрытых паранджой» и которая сукой была редкой, потому что в свое время тоже поднялась наверх из рабынь и, пройдя по трупам конкуренток (в лице рабынь, жен, наложниц) и конкурентов (в лице многочисленных принцев), умудрилась сделать наследником престола именно своего сына. То есть это был мастер интриги и коварства высшего пилотажа, шпион, убийца и политик в юбке, ссориться с которым было равносильно подписанию себе и своему ребенку смертного приговора.

Правила она железной рукой, имела свою разведку и контрразведку из преданных ей рабынь и евнухов и могла подставить так, что мало не покажется. Например, подбросить через верного евнуха в твои апартаменты мужской халат (блядью она оказалась, сынок!), засунуть под твою подушку кинжал (готово покушение на убийство повелителя), а то и просто угостить шербетом с цианидом (ну и слабенький желудок у нашей новенькой). Ее власть была безраздельной и непререкаемой. Без ее разрешения ни одна женщина в гареме не могла ни заказать себе платье, ни выйти на прогулку, ни даже сходить в баню. Только если «венец укрытых паранджой» разрешит. И горе тебе, если, вознесясь, скажем, до кадины, ты имела наглость надеть платье и драгоценности более роскошные, чем у валиде-султан. Подстава была обеспечена.

Ах, да - самое интересное. У тебя были шансы и еще на одну участь: стать в гареме старой девой. Если по прошествии девяти лет султан так и не удосуживался ни разу уложить тебя в койку, ты имела полное право покинуть это заведение. При этом выдавался подписанный султаном документ, подтверждающий твой статус свободного человека. Поскольку в то время это было равносильно смертному приговору (ну чем могла заниматься свободная женщина, которая только и умела что бренчать на домбре, составлять букеты и пускать фонтаны), то к документу султан милостиво прилагал дом, солидное приданое и даже помогал найти мужа. Благородный был человек...

Пациентки Фрейда

Теперь - о золотом дожде, который лился щедро в твоих грезах. Увы... Как бы ни был султан без ума от твоей красоты, никогда он не подарил бы тебе того, чего нет у других одалисок того же звания. Никакого эксклюзива! Даже комнаты кадин и икбал были идентичны друг другу, одинаково обставлены и до боли напоминали современные типовухи. В этом был свой резон: султан не должен был давать своим бабам лишнего повода для ссор. Установка на всеобщее жен­ское равенство в условиях роскошного заточения выполнялась неукоснительно даже в мелочах. Например, когда султан, чтобы побаловать своих женщин, заказывал конфеты в Париже, кондитеру давали строгие инструкции, чтобы все коробки и их содержимое выглядели как клоны. Лишний кусочек марципана мог развязать в гареме настоящую войну.

И неудивительно: в гареме царила тотальная скука. Изредка тебя могли порадовать театральным представлением для своих, походом в баню под присмотром евнухов и служанок. И уж совсем редко, в виде исключения, повелитель мог прийти в гарем не один, а с высокопоставленным иностранным гостем, например послом. Но только в том случае, если он был мусульманином. Это считалось великой честью и вносило в жизнь гарема приятное разнообразие. В остальное время тебе оставалось лишь томиться в ожидании прихода своего повелителя.

Поэтому большую часть времени одалиски лениво возлежали на подушках, ругались, обжирались сладостями и фруктами, курили кальян (зачастую приправленный гашишем) и чесали языки со служанками, чтобы быть в курсе всех гаремных сплетен. Иногда - что они страшно любили, но что им было строжайше запрещено - баловались ракы, виноградной водкой, пронести которую в гарем было сложнее, чем на МКС. Собственно, секс, еда и интриги и было их единственной радостью. Причем если с интригами был полный порядок, то секса решительно не хватало.

По сути в гареме складывалась парадоксальная ситуация. Обитательницы сераля были лишены той радости, ради которой их здесь собрали и содержали! Процент сексуально неудовлетворенных и истеричных дам был в гаремах невероятно высок. Ведь какой бы сексмашиной султан ни являлся, удовлетворить всех наложниц одному мужику было просто не под силу.

Хотя султаны, надо отдать им должное, стремились охватить гаремные массы как можно шире, и потому сидели, как наркоманы, на афродизиаках. Яйца, орехи, мед, лук (который назывался пружиной любви), сельдерей и печеные вороньи мозги (которым молва почему-то приписывала страшную сексуальную мощь) они употребляли ежедневно. Плюс свое, проверенное средство: например, для эмира Бухары регулярно убивали ягненка, три дня варили в котле, пока все, что от него оставалось, не умещалось в виде сока в одной пиале. Благодаря этому волшебному эликсиру эмир заявлял, что он может - и Солнце, и Луну.

По закону султан был обязан посещать своих официальных четырех жен по разу в неделю, в строгой последовательности, за которой следил главный евнух. В остальные дни мог трахать кого хотел. Совсем не обязательно это были его фаворитки и кадины. Султана, как любого нормального мужика, тянуло на новенькое, а посему он мог удовлетворять страсть с первой подвернувшейся под руку рабыней. И более высокие чином дамы, изнывавшие от недостатка любви, не могли пожаловаться ни в местком, ни в профком, поскольку султан всегда прав.

Если, начитавшись «Тысячи и одной ночи», ты думаешь, что это все фигня, потому что к твоим услугам всегда юноши бледные со взором горящим, каких полно при дворе, то глубоко ошибаешься. Даже самого завалящего мужчину пускали в гарем под присмотром десятков евнухов (ну надо кому-то носить дрова и таскать воду). Императорским указом им было предписано носить униформу, воротник которой закрывал все лицо и не позволял ничего увидеть. Вел их по гарему, как слепцов, евнух, следивший, чтобы нахалы не пялились по сторонам.

Поэтому бедным женщинам, что­бы удовлетворить себя, приходилось использовать все, что было под рукой. Под сводами гарема процветали мастурбация, лесбийская любовь и даже зоофилия - пока султан Абдул Хамид не запретил евнухам впускать в гарем собак, даже кастрированных. Лесбийским связям потворствовала традиция совместных женских бань и удаления волос. Любой волосок на теле одалиски считался диким бескультурием, поэтому они регулярно друг друга осматривали со щипчиками наперевес. Созерцание самых интимных зон подруги на фоне лютого недотраха автоматически приводило к тому, что обе становились законченными лесбиянками.

А теперь ты, конечно, подумала о евнухах. Не все они могли быть для тебя одинаково полезны, уверяю. Даже евнухи с удаленным пенисом, как ни странно, сохраняли способность к эротическим ощущениям в районе культи, а потому большинство евнухов турецких гаремов были так называемые сандалы (удалено все!). И хотя он мог при желании скрасить твои томительные будни оральными и мануальными ласками, раскрутить его на это было практически невозможно. К чему ему рисковать солидным заработком, обеспеченной старостью и нешуточной властью?

Правда, в среде гаремных кастратов бытовало поверье, что в результате постоянных сексуальных контактов возможно чудесное восстановление утраченных мужских достоинств. Значит, кто-то в них это поверье подогревал. Но не только евнух крепко рисковал, если попадался на попытке реновации. Тебе бы тоже не поздоровилось. Репрессии в гареме проводились с завидным постоянством, так как были единственным способом поддерживать хоть какой-то порядок. За небольшую оплошность сажали на хлеб и воду или переводили на черные работы, где ты должна была оттянуть свой срок от звонка до звонка. За более серьезные проступки могли всыпать палкой по пяткам, исполосовать кнутом. Ну а за серьезные проступки могли просто придушить шелковым шнурком или утопить в Босфоре.

Не делай резких движений

Теперь поговорим о смертельных опасностях, подстерегавших любую обитательницу сераля. Прежде всего опасность подстерегала тебя тогда, когда ты оставалась наедине со своим повелителем. И не надо садиться на ковер раздумий и засовывать в рот пальцы удивления. Султаны - народ нервный, крайне подозрительный, страдающий манией преследования. Посему в каждом твоем неосторожном слове повелитель мог увидеть заговор, а в малейшем движении - попытку госпереворота.

Доходило до идиотизма. Известна история одной рабыни, которую султан Абдул Хамид застрелил в собственной постели, потому что она резко повернулась, а ему спросонья показалось, что она хотела его задушить. Этот же придурок как-то забыл на столике револьвер, с которым практически не расставался, а когда вернулся, его удивленно вертела в руках юная рабыня. Этого хватило для обвинения девушки в попытке покушения. Несчастную бросили в подвал, где подвергли самым страшным и отвратительным пыткам.

У султанов были основания так нервничать. Ведь они прекрасно знали тайные помыслы любимых жен - побыстрее посадить на трон своих детей, а самим стать валиде-султан-шами. Виноват дурацкий, непродуманный закон. Точнее, поправка к закону. Сам-то закон, на первый взгляд, казался справедливым: власть от умершего султана переходит не его сыну, а старшему мужчине из живущих членов семьи. Но еще Мехмед Завоеватель придумал способ, как все же передать трон родной кровиночке. Он ввел поправку к закону, позволяющую султану умертвить всю мужскую половину своей родни и не чувствовать себя преступником. Воплощая эту поправку в жизнь, в 1595 году Мехмет Третий по наущению своей матери казнил девятнадцать своих братьев, включая младенцев, а семь беременных наложниц своего отца велел завязать в мешки и утопить в Мраморном море. Что значит - маменькин сынок!

Теперь представь, сколько интриг было между женщинами, родившими сыновей от султана. И неважно, кто родился раньше, кто позже, вопрос - кто окажется проворней и быстрей сыпанет чужому отпрыску яду в шербет. Ну а чтобы султан не наплодил новых конкурентов, для надежности стоит отравить и его, тогда вся империя окажется во власти единственного наследника и его матери. Кланов, денно и нощно плетущих интриги и вынашивающих замыслы, в гареме хватало.

Поэтому султан держал всегда подле себя кущи-баши. Этот чинов­ник отвечал за всю подаваемую султану пищу и питье. Он должен был находиться на кухне во время приготовления обеда, укладывать блюда на носилки, укрывать их красным сукном и опечатывать его сургучом. Принеся - распечатать и первым отведать от всех яств. Он же первым пробовал кофе и делал пару затяжек из кальяна.

Лишь в 1666 году Селим Второй своим указом смягчил суровую поправку предшественника, и принцев перестали травить и резать. Правда, их заключали в примыкающую к гарему золотую клетку (кафе-се) и до смерти правящего султана запрещали участвовать в общественных делах. Кафесе была полностью изолирована от гарема, вся жизнь принцев проходила вне всякой связи с другими людьми, за исключением двух наложниц, у. которых были удалены яичники или матка. Принцев охраняли стражники, у которых барабанные перепонки были проколоты, а языки надрезаны. Эта глухонемая охрана могла в любой момент стать и убийцами принцев, которых султан не хотел видеть в качестве своих наследников.

Ну а теперь давай допустим, что ты оказалась так соблазнительна и хитра, что прошла через все перечисленные рифы целой и невредимой. Ты не засиделась ни в рабынях, ни в девках, сумела бойко попасться на глаза султану и стала гезде, обаяла-охмурила султана - и стала икбал, понесла от него - и стала кадиной, чудом уберегла ребенка, научилась метать лоном звездные салюты - и стала женой. И тут возлюбленный супруг уходит в мир иной - по причине старости либо с помощью опередившей тебя конкурентки, шустро посадившей на трон своего сына. Что теперь?

Увы, ничего хорошего. Старый гарем никому не нужен: он должен в 24 часа собрать манатки и съехать в дальние закоулки императорского дворца: настоящую могилу, где ничего не происходит и уже никогда не произойдет. Вот там, практически в тюрьме, коротают дни в ожидании смерти бывшие члены гаремных кланов, проигравшие битву за престол.

Но я готов допустить невозможное! Ты оказалась дьявольски расчетлива и беспощадна. Это ты перетравила всех, кто загораживал твоему ребенку дорогу на трон, включая самого султана. Ты стала «венцом укрытых паранджой» и сосредоточила в руках всю полноту гаремной власти. Но даже теперь не возлежать тебе в неге на расшитых золотом подушках среди суетящихся служанок и не капризничать, что шербет - горек, рахатлукум - не душист, шелк - слишком жесткий, и вообще надо срочно проветрить помещение, потому что от амбры и мускуса ужасно кружится голова. Нет, дорогуша, это тот самый случай, когда покой только снится. Расслабление для тебя смерти подобно, это гарем будет спать, а ты - шпионить и насаждать шпионов, разделять и властвовать, травить и стравливать и подставлять всех так, чтобы никому мало не показалось.

И при этом всю оставшуюся жизнь трястись за сына, единственного гаранта того, что и ты будешь жива. Сына, который уже вовсю страдает манией преследования - и, похоже, не зря...

Источник фото: kairozvaigzde.com

Источник cтатьи: журнал "ЛИЛИТ"

История любви: Петрарка и Лаура

6 апреля в 1327 году состоялась первая встреча Франческо Петрарки с Лаурой.

Замужняя женщина стала для великого поэта бессменной музой, возвышенной и недостижимой мечтой. При этом неизвестно, знала сама Лаура о его чувствах или нет.

366 сонетов

Благословляю день, минуту, доли
Минуты, время года, месяц, год,
И место, и придел чудесный тот,
Где светлый взгляд обрек меня неволе

Так вспоминал Петрарка о первой встрече со светловолосой красавицей Лаурой, которая раз и навсегда украла его покой. О том, что судьбоносная встреча произошла на пасхальной службе 6 апреля, мы знаем со слов самого поэта, который оставил об этом дне не только поэтические строки, но и подробные воспоминая: «Лаура, известная своими добродетелями и долго прославляемая моими песнями, впервые предстала моим глазам на заре моей юности, в лето Господне 1327, утром 6 апреля, в соборе святой Клары, в Авиньоне».

Ей было двадцать лет, ему — двадцать три. Их встреча не могла стать началом счастливой истории любви: Лаура уже была замужем, а на Петрарке лежал обет безбрачия. Влюблённому оставалось лишь бросать томные взгляды на Прекрасную Даму и воспевать её в своих сонетах, канцонах, секстинах, балладах, мадригалах...

366 сонетов, посвящённых Лауре, поэт объединил в «Книгу песен», которая прославила не только его чувства, но и саму поэзию — воспевая любовь мужчины к женщине, а не раба к Богу, Петрарка положил начало эпохе Проторенессанса (этапу в истории итальянской культуры, предшествующему Ренессансу).

Ангел во плоти

Ещё три года после судьбоносной встречи, поэт, предпочитавший вести скитальческую жизнь, провёл в Авиньоне. Исследователи не знают ответ на вопрос: обменялись ли они за это время хоть одним словом? Знала ли Лаура о пылких чувствах великого итальянца? Но в том, что Муза Петрарки была достойной супругой, сомнений нет, а в глазах влюблённого она и вовсе — настоящий ангел:

Средь тысяч женщин лишь одна была,
Мне сердце поразившая незримо.
Лишь с обликом благого серафима
Она сравниться красотой могла.

Историки склоняются к тому, что Музой Петрарки была Лаура Де Нов — златокудрая дочь синдика Авиньона Одибера де Нов, мать 11 детей. Однако любовь Петрарки во многом походит на историю Данте Алигьери и Беатриче — в обоих случаях скептики сомневаются в реальном существовании Муз. По их мнению, Прекрасные Дамы были всего лишь плодом воображения романтичных поэтов.

Ни в одном письме Петрарки имя Лауры не упоминается (за исключением письма к потомкам, где он говорит о своей прошедшей любви, и письма, где опровергает обвинения в том, что она не реальна). Основную информацию о Лауре можно почерпнуть из собственноручных пометок Петрарки и его поэтических строк, где её имя обычно встречается в игре слов — золотой, лавр, воздух. Но достоверность образу Музы придаёт тот факт, что однажды поэт заказал камею с её портретом художнику из авиньонской курии:

Нам этот лик прекрасный говорит,
Что на Земле — небес она жилица,
Тех лучших мест, где плотью дух не скрыт,
И что такой портрет не мог родиться,
Когда Художник с неземных орбит
Сошел сюда — на смертных жён дивиться

Свою фанатичную платоническую любовь Петрарка оправдывал тем, что именно она помогала ему избавиться от земных слабостей, именно она возвышала его. Но даже это благородное чувство не помешало знаменитому поэту обзавестись двумя незаконнорожденными детьми от разных женщин (их имена история умалчивает).

Бессмертная

Лаура и Петрарка виделись в последний раз 27 сентября 1347 года за полгода до смерти Прекрасной Дамы, которая по роковому стечению обстоятельств произошла спустя 21 год после их первой встречи, но в том же городе, в тот же день и месяц.

До сих пор точно неизвестно, от чего умерла возлюбленная поэта. Возможно, это была чума (свирепствовавшая в те годы в Авиньоне), а возможно, туберкулёз. Но для Петрарки смерть возлюбленной стала катастрофой:

Погас мой свет, и тьмою дух объят —
Так, солнце скрыв, луна вершит затменье,
И в горьком, роковом оцепененье
Я в смерть уйти от этой смерти рад.

Великий итальянец так и не смог смириться со смертью Лауры. Поэт ежегодно продолжал отмечать день их знакомства новым сонетом, обращаясь к своей возлюбленной как к живой. Русский переводчик Петрарки Алексей Бердников писал об этом так: «Похоже, что мертвой Лауры для него не было, не могло быть. Просто была какая-то другая, но опять-таки живая».

А незадолго до собственной смерти, которая произошла только 26 лет спустя, Петрарка признавался, что в жизни у него было лишь два желания — это Лаура и лавр (то есть слава). Слава настигла великого поэта ещё при жизни, с Лаурой же он надеялся воссоединиться в ином мире: «Уже ни о чем не помышляю я, кроме неё».