HELEN CHANNEL - международный форум-рупор об исследованиях прошлых воплощений, а также о жизни в текущем воплощении

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

Сообщений 41 страница 60 из 100

41

окончание

Но её психика не воспринимает этого слова, у неё в лёгких узелки, которые, вероятно остались там после перенесённой в детстве пневмонии. Мы с коллегой переглядываемся и не возражаем. Я спрашиваю: "Ты будешь лечиться от этих узелков?" Она отвечает утвердительно, говорит, что ей назначили схему лечения и она будет принимать лекарства. Через полгода "узелки" рассасываются, она приходит в группу и говорит: "Знаете, а у меня оказывается были метастазы, и они прошли". Как я должен был поступить? Я не признался, что знал о метастазах, я поддержал её, и искренне (это слово я хочу подчеркнуть) был рад исчезновению узелков. Что касается мамы – знай она, что больна раком, мы не имели бы тех четырёх месяцев, которые нам обоим понадобились на принятие. Иногда, пациент имеет право не знать.

KYKY: У меня для вас тоже есть история. Молодой мужчина, неоперабельный рак желудка. Врачи "открывают" его и понимают, что операция невозможна из-за множественных металлических поражений органов брюшной полости. Назначают химиотерапию, сообщают информацию только жене. Этому человеку остаются месяцы, но он об этом не знает. Об этом не знает его сын, не такой уже маленький, чтобы не понимать происходящего. Мужчина живёт и думает, что получил второй шанс, а на самом деле – умирает. Наступает последняя пятница, у него поднимается температура, которая не сбивается жаропонижающими, и человек думает, что подхватил грипп. На самом деле, это конец. О том, что это агония, мужчина узнает за три дня до смерти. Он уходит в боли, злости, жена не может понять его агрессии. За окном мороз, окна открыты, в комнате кошмарный холод – а он кричит, что ему жарко. Так он встречает смерть.

Д.Л.: Это ужасная история. Этот человек ушёл преданным, а близким будет тяжело справиться с чувством вины. Но ни вы, ни я, ни его близкие не знаем ответа на вопрос, что было бы, знай он, что умирает. Может, он не прожил бы эти месяцы? В этой истории жена и близкие, кроме чувства вины, наверняка будут испытывать еще и гнев. Гнев по отношению к умирающему тоже понятен, люди часто испытывают такие чувства к тому, кто умирает. Ведь умер – это бросил. Звучит ужасно, но это правда. Не все это озвучивают и даже распознают в себе. А ещё стыд. Одинаково стыдно и болеющему, и родным.

KYKY: Стыд?

Д.Л.: Да. Много стыда у болеющих. Стыдно раком болеть. Моя клиентка, 40-летняя женщина, скрывает о своих родителей, что у неё онкология. Она придумывает фантастические истории про командировки, из которых звонит им по скайпу и пишет смс. Женщина уже носит парик, у неё нет бровей. В её ситуации всё очень неоднозначно. Скажет ли она им? Как? Когда? Я не знаю. Она поступает так по двум причинам: стыд и страх их ранить. Но ведь переживать за того, кого любишь, нормально. Чувства, которые могли бы испытать её родители, естественны. Это больно, но это естественно и очень по-человечески. К сожалению, в современном обществе люди считают нужным скрывать свой внутренний мир, свои переживания, за этим стоит страх быть отверженным и стыд. На самом деле, легче пережить всё это, когда кто-то рядом. Я считаю, что "помочь пережить" – это "помочь отстрадать". Чувства, которые переживает болеющий, не нуждаются в разбавлении оптимизмом. Любые эмоции имеют конечный объём, свою меру. На смену страдания всегда приходит следующая фаза. Всегда.

Просто побыть рядом, помочь поплакать – вот и всё. Всё это типа "не бойся" – это же фигня. Как не бояться? "Бойся, если страшно. Я тоже боюсь, но я буду рядом". Мы не придаём значения близости, но одна из главных функций близких отношений – психотерапевтическая. Быть рядом – это уже колоссальная поддержка больного.

Но быть рядом тоже страшно из-за мифов, из-за онкофобии. У меня часто спрашивают: "Ты общаешься с онкобольными, а ты не боишься заразиться?" Без комментариев.

"Причина рака – употребление мяса?" – Нет. Одна клиентка говорит мне: "Но я большую часть жизни была вегетарианкой! Как так-то?" Это звучит, как "Я же переходила на зеленый свет". Ежи Лец, кажется, говорил, что каждого из нас можно посадить в тюрьму лет на пять, и в глубине души мы будем знать, за что. Рак – это кара? Можно до бесконечности искать причину. Рак разрушает иллюзии, гарантии, ломаются наши опоры. Кажется, что ничего не осталось. Но это неправда. Остается вера и любовь, вера не в религиозном смысле. У нас в офисе на кухне висит такая табличка: "Психолог, сегодня твоя помощь мне не нужна. Бог".

"Жизнь – это то, что происходит прямо сейчас"
KYKY: Принять неминуемость смерти сложно?

Д.Л.: Смерть проста. Мы ее усложняем, придумываем – а в момент, когда ей будет удобно, она придёт и заберет своё. Один из моих любимых фильмов – "Седьмая печать" Бергмана – там, если помните, рыцарь играет в шахматы со смертью, и он знает, что проиграет, и смерть знает, что она выиграет. Но смерть игры состоит в самой игре. Принять ужасную реальность сложно, да. Но без этого принятия невозможно возродиться к жизни, сколько бы её ни осталось.

Люди всегда ищут способ спрятаться от жизни и не жить. Например, приходят в церковь, чтобы спрятаться. Один мой знакомый священник говорит, что процентов 75 прихожан – это невротики, а 25 – те, кто действительно ищет ответ.

KYKY: Вы верите в жизнь после смерти?

Д.Л.: У меня нет ответа. Однажды я был на радио, мы говорили об онкологии, о групповой терапии – и тут звонок. Звонит мужчина, и в какой-то истерике кричит: "Как вы можете говорить о таких пустяках! Кругом коррупция, жулики во власти, выборы фальсифицируются!" Я сижу там, в студии, и понимаю, что это как прорыв из другой реальности. Это на меня никак не влияет. Жулики во власти никак не влияют на мою повседневную жизнь. Точно так же и с жизнью после смерти. На меня это никак не влияет. Я от этого независим.

Когда ко мне приходит онкобольной, я помогаю не просто пережить проблему, я помогаю ожить. Человек начинает злиться или испытывать нежность или радость. Жизнь – это то, что происходит прямо сейчас. Мы с вами говорим о прошлом, о маме, о сыне, но мы делаем это "в сейчас, в сегодня". Мы с вами живём, вместе переживаем этот момент. Основной вопрос психоанализа: "Почему?". Это вопрос про прошлое. А я хочу спросить: "Почему бы нет?". Это про настоящее.

KYKY: Как это – "жить"?

Д.Л.: Очень просто. Говорить "да", когда хочешь сказать "да"; "нет", когда хочешь сказать "нет"; "пошли вы по известному адресу", когда это есть в душе. Не застревать в прошлом, не придумывать будущего. Делать сейчас, изменять то, что можно изменить, принимать то, что изменить нельзя. Принять то, что мы абсолютно все смертны, и пить жизнь до последнего глотка, как чашку какао, где весь шоколад всегда внизу. Я думаю, тот не боится смерти, кто живёт.

0

42

Когда я впервые столкнулся с потерей...

Я обнаружил, что в горе нет ничего стандартного. Каждому скорбящему человеку свой индивидуальный
путь. Это путешествие, в котором человек вынужден отказаться от контроля и прокатиться на волне
различных эмоций. И для меня было важно признать, что то, что я чувствую, о чем размышляю и как
переживаю.

Эти истины о горе, появились благодаря исследованиям, беседам с коллегами и моему собственному
опыту. Возможно и вам они смогут помочь в какой-то мере...
Нет «нормального» горя.

Забудьте о нормальной жизни. Путешествие каждого человека является его собственным. Вы можете
использовать Google пытаясь найти путеводитель по всем необъятным просторам этого состояния и
даже когда найдете некоторые обобщения и теории, то придет полное понимание о не соответствии c
вашим собственным ощущениями и переживаниями.

Примите свои реакции на горе безоговорочно и без суждения.
Все в порядке, если вы кричите от печали в машине. Все в порядке, если вы расплачетесь над чем-то
незначительным, что напоминает вам о том, кого вы любили. Это нормально плакать только наедине, и
это нормально, когда тебя окружают любящие.

Горе подобно плаванию в океане. Время от времени вы будете чувствовать себя спокойно и на время
забывать о трагедии. В других случаях вы будете чувствовать, как будто вас бросают и крушат на
скалистом берегу.
Ваше настроение и энергетические уровни будут колебаться. Ваш сон будет нарушен.

Будьте добры к себе.
Бывают моменты, когда вы чувствуете, что вам нужно куда-то пойти в субботу днем. Вперед. Вы можете
почувствовать себя лучше, в походе в лес или поездке на море или куда потянет вас душа. Дайте себе
отдохнуть от работы. Пишите стихотворение, плавайте в океане, обнимайте свою собаку. Главное
правило, берегите себя.

Совершенно нормально просить других о дополнительной доброте и понимании.
Помните о ваших потребностях.

Например, вам может потребоваться больше сна, время вдали от других, компания других.
Вы можете почувствовать необходимость тратить время на то, что вы делали вместе с человеком,
которого вы потеряли. Дайте себе на это разрешение.

Дайте себе разрешение, чтобы ничего не делать.
Кажется, что ваши мысли, чувства и переживания не имеют ничего общего с вашим горем, но это не
значит, что они не связаны.

Делайте то, что кажется правильным.
Некоторые люди говорят вслух что-то своему любимому. Некоторые пишут письма. Другие сидят молча.

Доверяйте себе. И если вы обнаружите, что хотите свернуться в клубок, вдыхая запах своего любимого
человека от какой то вещи, сделайте это. Некоторые люди хотят поговорить об их потерях с друзьями и
семьей, найдите человека с которым можно поговорить.

Знайте, когда нужно получить помощь.
В то время как большинство вещей, которые испытывают люди, когда они скорбят, являются здоровыми и
в рамках принятой последовательности потерь, иногда бывает, что боль потери может стать настолько
ошеломляющей, что необходима внешняя помощь.

Вот некоторые вещи, на которые следует обратить внимание:
непрекращающееся желание себе смерти;
обвинение себя в смерти человека;
не в состоянии функционировать на ежедневной основе после потери.

Ищите терапевта, который работает горем, или найдите группу поддержки. Вам не нужно бороться с
вашей потерей в одиночку!
Есть много великих книг и статей о горе. То, что помогло мне это: "Наутро после потери" и "Слезоточивый
суп ~ рецепт для исцеления после потери".

Когда кто-то кого вы любите умирает, вы можете чувствовать, что ваш мир перевернут вверх ногами.
Внезапный или ожидаемый уход, ребенок или взрослый, родственник или друг, ваша жизнь никогда не
будет прежней. Мы все знаем, что смерть - неотъемлемая часть человеческого бытия.
Мы можем осознавать нашу собственную смертность и смерть других, но горе все равно будет
переноситься ужасно больно.

Почувствуйте грусть, одиночество, боль, но также знайте, что вы не будете чувствовать себя так навсегда
и это пройдет. И главное стоит протянуть руку и вашу потерю смогут разделить другие люди,
понимающие, знающие и любящие вас.

Душевной гармонии вам, уважаемые читатели. Берегите себя.
#helpingpractices
©Станислав Маланин

ИСТОЧНИК

0

43

4 типа горя, о которых вам никто не сказал. И почему важно называть их горем.

21 Апреля 2020 
Юлия Лапина Клинический психолог
Текст – Сара Эпштейн.

Так сложилось, что слово "горе" понимается исключительно как реакция на смерть. Но такая узкая интерпретация не даёт нам увидеть весь спектр человеческого опыта, который создает и провоцирует состояние горя. Вот четыре типа горя, которые мы можем переживать и которые не имеют отношения к смерти.

1. Потеря идентичности: потеря роли или чувства принадлежности.

Например:
Человек, проходящий через развод, который ощущает потерю статуса "супруга";
Женщина, прошедшая через рак груди и переживающая потерю ощущения себя женщиной после двойной мастэктомии;
Родитель взрослых детей, переживающий синдром "пустого гнезда" и потерю роли родителя в её прямом понимании;
Человек потерявший или сменивший работу, переживающий потерю своей идентичности;
Человек, покинувший религиозную группу, ощущающий потерю принадлежности сообществу.
Когда бы человек ни терял свою первичную идентичность, он горюет о потери части себя. Люди скорбят о том, кем они были и в конечном итоге будет необходимо создать новую историю своей жизни, которая бы включала в себя и эту потерю. В некоторых случаях, идентичность кажется украденной, как в случае с человеком, которого поставили перед фактом развода или как в примере с раком груди. Для этих людей горе усугубляется ощущением потери контроля над ситуацией. Другие же сами делают выбор о смене идентичности, как в случае ухода с работы или из религиозной группы. И хотя такой вариант может звучать как более простой, такие люди могут проходить через горе с двойственными переживаниями – ведь они сами выбрали уйти от того, по чему будут скучать. Они могут чувствовать себя гораздо меньше в праве горевать о потери своей идентичности, потому что вроде бы как сами приняли такое решение.

2. Потеря безопасности: потеря ощущения физического, эмоционального и психического благополучия.

Например:
Люди, пережившие физическое, эмоциональное или сексуальное насилие, которые пытаются вернуть себе безопасность повседневной жизни;
Семьи, испытывающие финансовые и жилищные проблемы, ощущающие себя на грани выживания, незащищенными и нестабильными;
Дети разведенных родителей, горюющие о потере "неповрежденной" семьи (хотя они могут так это не формулировать даже для самих себя);
Члены сообщества, столкнувшиеся с насилием внутри него и чувствующие себя дестабилизированными и в небезопасности;
Человек, узнавший о неверности партнера, может больше не чувствовать себя в эмоциональной безопасности в этих отношениях.

На базовом уровне ожидается, что мы должны чувствовать себя в безопасности в наших домах, сообществах и в наших отношениях. Потеря чувства безопасности, будь это в физическом смысле (после "взлома" дома или тела) или эмоциональном (после измены) может превратить весь мир человека в небезопасное место. Симптомы потери безопасности могут выражаться в сверхтревожности даже при отсутствии явной угрозы или в нечувствительности к происходящему вокруг. Для многих, особенно для страдающих от посттравматического стрессового расстройства, нечувствительность и сверхтревожность могут чередоваться. Людям, пережившим травму, насилие и/или нестабильность очень трудно восстановить чувство внутренней безопасности, даже когда всё вокруг уже стабилизировалось. К задаче излечения от травмы добавляется горе от потери чувства безопасности и необходимость научиться выстроить его заново.

3. Потеря автономности: потеря возможности управлять своей жизнью и необходимыми делами.

Например:
Человек с дегенеративным заболеванием, горюющий о потере физических и/или умственных способностях;
Пожилой человек, неспособный больше заботиться о себе сам, который горюет о своем угасании (это может так же сопровождаться потерей чувства идентичности как значимого члена общества);
Человек, переживающий финансовый кризис, который теряет чувство независимости и оказывается в ситуации, когда необходимо полагаться на других.
Этот тип горя пронизывает саму суть потребности человека управлять своим телом и своей жизнью. Потеря автономности провоцирует горе от потери чувства контроля и погружает в борьбу за поддержание чувства своего Я. В случае болезни или ограниченных возможностей потеря автономности (и часто в добавок потеря идентичности) отражается в каждом шаге. Снижение способностей заставляют горевать о потере независимости и независимом функционировании. Человек страдающий от серьезных финансовых потерь тоже может испытывать чувство утраты, выраженное в том, что его возможности значительно сузились, а также жить с чувством полного провала и отчаяния. Перед такими людьми стоит задача оплакать свои потери и переформулировать для себя кто же они теперь перед лицом этих ограничений.

4. Потеря мечты и ожиданий: лицом к лицу с несбывшимися надеждами.

Например:
Человек или пара, столкнувшаяся с бесплодием;
Студент отличник который пытается найти свое место в "реальном мире";
Человек, чья карьера совсем не соответствует его ожиданиям;
Человек, чье сообщество внезапно стало поддерживать политические идеи с которыми он не согласен.
Этот типа горя характеризуется глубоким чувством дезориентации. Многие из нас живут с чувством, что мы знаем, как устроен этот и мир и что мы более или менее представляем, что нас ждет в будущем. Когда жизненные события разбивают наши ожидания, человек может испытывать глубокое горе и чувство несправедливости. Человек или пара борющиеся за зачатие и студент, пытающийся найти свое место в мире, могут испытывать чувство неудачи, которое лишь усугубляет горе. Они могут начать сравнивать свою жизнь и свои результаты с другими. Неожиданные политические перемены могут привести к утрате знакомой реальности и к чувству абсолютного непонимания как функционирует мир.

Вернуть слову "горе" положенное ему место.

Потеря идентичности, безопасности, автономии и надежд - все эти потери могут приводить к чувству горя. Скорбь и горевание как образы могут помочь каждому из нас пройти через момент или период хаоса с деликатностью, которую мы предоставляем скорбящему. Скорбящий получает сочувствие и имеет право на гнев, грусть, оцепенение, дезориентацию и нелинейное исцеление со своими "откатами" назад. Слово горе одновременно деликатно характеризует внутреннюю реальность процесса и разрешает (легитимизирует) и конкретизирует наш внутренний процесс для других людей.

В то время как многие переживают неудачи и трагедии жизни горюя и скорбя, другие чувствуют, что они не имеют права на это слово.

Поэтому я даю вам разрешение.
Вы можете горевать.
Вы можете скорбеть.
Ваша потеря настоящая.

ИСТОЧНИК

0

44

Кому больнее, умирающему, или тому, кто остался?

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

Боль, в данном случае, понятие скорее метафорическое, ведь в него входит очень много всего. И боль ЭГО, и боль Души, и боль физическая.
Физическая боль может иметь место быть не только у умирающего, но и у того, кого он оставляет. И причиной этого явления будет присоединение к уходящему человеку, к его процессам и собственно к энергии смерти. Или нежелание жить без уходящего человека, запускает свой собственный механизм умирания. Который, кстати сказать, идет в противоречие с Душой. Ведь Душа приходит в этот мир, не для слияния, а для собственного пути.
Так же, как и при слиянии двух людей в отношениях, когда нет отдельного- Я, а есть только мы. Вследствие, чего, нет собственных жизней, а есть лишь одна на двоих. И человек чувствует боль другого, как свою собственную, а вот свою собственную при этом может не заметить.
Душа человека, всегда знает, когда его смерть рядом, а вот мозг, а точнее ЭГО, видеть, слышать это далеко не всегда хочет. И тогда страдания умирающего человека увеличиваются в геометрической прогрессии.
Когда горюющие, о еще не ушедшем человеке, транслируют умирающему свою боль и свой страх о том, как им плохо от того, что другой уходит, ведь у них нет собственной жизни, то они мешают Душе уходить. Почему мешают? Потому, что для ухода, человеку нужно согласование Души, тела и ЭГО. Душа и тело готовы, а ЭГО начинает сопротивляться и в результате страдают и тело и Душа уходящего.
Не редко, когда медицинские работники, часто сталкивающиеся со смертью, приходят к эмоциональному выгоранию и начинают болеть. Почему это происходит?
Потому, что долгое нахождение в энергиях смерти, обостряет свои собственные проблемы. Особенно легко к эмоциональному выгоранию, приходят те, у кого высокая чувствительность и кто склонен к эмоциональному слиянию с другими людьми (все твое- мое). А так же те, у кого не прожиты смерти близких значимых людей.
Вследствие чего, они переносят на умирающего чужого человека, то, что не прожито вовремя с близкими людьми. Переживания наслаиваются, что-то вытесняется, энергия смерти вытесняет энергию жизни (человек сам ее впускает, присоединившись к умирающему) и человек начинает болеть. Болит и его Душа, и его ЭГО, и его тело. Тело человека, тесно связано с психикой и если Душевная боль уже невыносима, то тело просто не может не заболеть.
Когда человек умирает, для него Важно чтобы те от кого он уходит, не присоединялись к нему, а были в энергии жизни, тогда его мозг, не будет чувствовать вину за то, что он оставляет их с их невыносимыми страданиями, готовыми уйти следом.
Горевать, пройти все стадии, плакать, это нормально, это про жизнь, а вот желать уйти следом, вытеснять свою боль, или застрять в слиянии и боли, это ведет к болезням и преждевременной смерти. Ведь энергия жизни, становится словно не нужна…
У каждой Души свой путь и желание уйти следом за кем-то, это желание не Души, а травмированного ЭГО, которому сложно жить в этом мире.
Слушайте свою Душу, исцеляйте ЭГО и тогда тело ответит Вам благодарностью, а Ваша жизнь, не зависимо от уходящих в иной мир людей, будет наполненной и радостной.
Елена Денисенко Бравицкая- клинический психолог, педагог- психолог, телесно-ориентированный терапевт, арт-терапевт, НЛП-практик

0

45

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

«НЕ СТРАДАЙ, МЕНЯ ЭТО РАНИТ!» О том, как нам запрещают горевать

Стоит заикнуться о том, что ты на кого-то злишься или обижен, как тут же набегают светлые человечки с советами «понять и простить» обидчика. Они обязательно прибавят, что тот, кто не простит, непременно заболеет раком, а также будет страдать от неудавшейся личной жизни и многочисленных заболеваний (это помимо рака, конечно). Я долго думала, что все это идет от писательницы Луизы Хей, которая советует лечить рак (и все остальные болезни) медитациями и светлыми мыслями, а также непременно спрашивать себя, зачем вселенная послала тебе эти испытания.

Но в реальности — проблема гораздо глубже. Дело в том, что в нашей культуре, особенно среди хороших интеллигентных девочек и мальчиков, не принято проявлять эмоции, тем более негативные. Когда мы в детстве плакали, нам первым делом говорили прекратить это делать. И тут же сообщали, что мы переживаем из-за какой-то глупости. «Ну, хватит плакать! Это же совсем не больно!» Я сама ловлю себя в тот момент, когда уже открываю рот, чтобы сообщить дочери, что ей — не больно. И чтобы она прекратила плакать. Я ничего не могу поделать, это пытается вырваться из меня на автомате.

Тем более нельзя было злиться, возмущаться, чувствовать обиду или ревность и испытывать желание немедленно придушить обидчика. Это было «фу, как некрасиво! девочки так не говорят!» и «будь выше этого!». В моей семье и во всех интеллигентных семьях вокруг — был жесточайший запрет на негативные эмоции. Можно было разве что испытывать сильное горе после смерти близкого. Да и то считалось, что на такое способны только взрослые, а дети «ничего не понимают».

Все это привело к тому, что люди не только не умеют выпускать свои чувства, адекватно их выражать, но также не умеют реагировать на сильные эмоции близких и окружающих. Я много наблюдаю, например, за поведением людей в моей группе поддержки в фейсбуке. Одно из самых распространенных «утешений» — это слова о том, что «они не стоят ваших слез», «не обращайте внимания», «не реагируйте так остро» и так далее. То есть «прекратите чувствовать то, что вы чувствуете». Проблема в том, что если бы человек мог это сделать, у него бы не было этой проблемы. А она есть.

В любом горе, даже в самом маленьком, человек проходит пять стадий принятия: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Например, у моего знакомого — нежного интеллигентного профессора — украли на вокзале сумку с документами, деньгами и компьютером, где были его научные работы за последний год.

И вот он с невиданной, совершенно несвойственной ему страстью говорит о том, что он бы того вора хотел бы лично избить, даже убить, что он бы с радостью смотрел, как тому отрубают руку, как делают с ворами в мусульманских странах. И я понимаю: он, взрослый человек, мужчина, чья жизнь настолько разумна, спокойна, управляема и подконтрольна — столкнулся с неуправляемой стихией.

Он чувствует, что его поимели, изнасиловали. А он в этой ситуации — абсолютно беспомощен. Его переполняет ярость и желание вернуть контроль над своей жизнью. Вместе с агрессивными, злыми словами выходят его злость и его страх. Мне тоже неуютно, я не очень понимаю, что отвечать на такие слова человеку, известному своим здравомыслием и доброжелательной мудростью.

А потом приходят они. Светлые человечки. Которые говорят, что «это всего лишь вещи». И «это не тот повод, чтобы так злиться». И «перестаньте уже об этом думать». А также: «Не держите эту злость в себе, она разрушает, простите этого человека, вам сразу станет лучше!»

Но чтобы не держать в себе злость — ее надо куда-нибудь выпустить. Ну хотя бы рассказать знакомым, что бы ты сделал с вором, если бы встретил его на своем пути. Это безопасно — и для тебя, и для вора. И при этом очень помогает выпустить пар.

То есть заставлять человека, переживающего какую-либо потерю, немедленно перейти от стадии агрессии к стадии принятия — так же бессмысленно, как дергать морковку за хвостик в надежде, что она от этого быстрее вырастет.

Вокруг нас ходят тысячи, миллионы людей, которые усилием воли запретили себе чувствовать. И которых возмущает, когда другие — вдруг — все же что-то чувствуют. Усталая мама, до смерти замученная крошечными погодками, жалуется подругам: она так устала, хочется иногда выброситься из окна или выбросить туда детей, выспаться и потом кинуться вслед за ними — и в ответ слышит про то, что «дети это счастье» и «как ты можешь такое говорить?!»

Тем, кто решился пожаловаться на отношения с мамой, немедленно подскажут, что мама скоро умрет и «вы себе локти искусаете, а будет поздно».

Однажды, когда мне было лет десять, мы с папой ехали куда-то в огромной пробке. У меня была температура, к тому же меня укачало и сильно тошнило. Я плакала и хныкала всю дорогу, просила приехать быстрее и вообще прекратить мои мучения. И вдруг папа ужасно на меня накричал. А ему это было совсем несвойственно. Я заплакала еще горше: «Мне так плохо, а ты на меня еще и кричишь!» «Но что я могу еще сделать, — ответил папа, — если моему ребенку плохо, а я не в силах помочь?!»

Я думаю, что примерно тем же руководствовался папа подруги, который предложил забыть об изнасиловании, о котором она ему рассказала. «Выброси это из головы, — сказал он, — прекрати об этом думать все время, сейчас же все хорошо? Зачем вспоминать снова и снова?!» Он даже дошел до того, что обвинил дочь в том, что та испытывает «какое-то изощренное удовольствие» от того, что все время вспоминает то событие.

А ведь все было просто: дочери нужно было пережить это, одна она не справлялась, ей нужен был папа, который бы обнял, который бы плакал вместе с ней, который бы сказал, что он бы того мужика изрезал бы на мелкие кусочки, что он бы жизнь отдал за то, чтобы в тот вечер оказаться рядом с ней и защитить ее.

Но папа лишь — попытался запретить переживать и накричал на нее за то, что ходила вечером гулять с собакой. Совсем не потому, что он — плохой человек и равнодушный отец. Он очень любящий отец. Который не умеет ни переживать горе, ни помочь пережить это горе близкому. Он может лишь сказать: «Немедленно прекрати чувствовать то, что ты чувствуешь! Мне больно от этого! Меня это ранит! Починись! Снова стань моей веселой маленькой девочкой, у которой в жизни не было ничего плохого!»

Человек, которому не дали пережить горе, которого, как морковку, тянули за хвостик для того, чтобы у окружающих снова сложилась благостная картина мира, надолго застревает в одной из стадий. У кого-то это депрессия, у многих — агрессия. Часто — пассивная агрессия. Непрожитое горе, запиханное, затолканное в самые глубины подсознания, исподволь отравляет и управляет.

Заставляет ожесточаться и прекратить как чувствовать, так и сочувствовать. Заставляет говорить в ответ на сообщение, например, о выкидыше: «Да ничего страшного, у всех бывает, нового родишь! Ты же молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди!» И да, я считаю, что их, этих людей, можно понять. Но прощать — вовсе не обязательно.

Текст Алина Фаркаш

0

46

«Я навсегда мама Евы»: история о потере ребенка

«Меня зовут Ксения и я стала "мамой ангела" через три дня после своего 32-го дня рождения». В 2016 году в России появилось более 17 000 мертворожденных детей. Из них 1/3 погибших новорожденных – доношенные. Женщин, переживших перинатальную потерю, называют «мамами ангелов». Одна из них рассказала нам свою очень грустную историю.

Она рождается, и я чувствую, какая она... тёплая
Когда я задумывалась о детях, то всегда хотела дочку. А еще чтобы она, как и я, родилась под знаком Овна. И вот оно счастье – мне ставят ПДР 18 апреля, сразу после Пасхи, и под сердцем у меня доченька!

Имя приходит сразу – Ева. Оно подстерегает меня на каждом углу, даже аптека так называется.

Беременность проходит легко, анализы отличные, УЗИ тоже. Вот подходит рубеж первого триместра, 1-й скрининг, и я выдыхаю... Всё хорошо, сердцебиение хорошее, пороков нет.

Роды. Последняя потуга... она рождается, и я чувствую, какая она... тёплая. И мёртвая? Как это возможно? Она спит! Она сейчас проснётся и закричит, и всем врачам станет стыдно за то, что они говорили на УЗИ! Но она не кричит…

Акушерка перерезает пуповину («Пуповина белая, пустая»), несёт взвешивать малышку: «52 см, 2 560, время 04:20»... На руки мне её не дают и не показывают.

«Сколько по вашим подсчётам дней <назад она умерла>», – спрашивает акушерка Оксана. «Дней пять...» – отвечаю я. «Да, похоже», – подтверждает акушерка. За окном светает...

Ощущение, что я смотрю плохой фильм
Несмотря на переезды и переживания моя беременность проходила хорошо: анализы отличные, УЗИ и КТГ в норме. К 34-35 неделе стало тяжело ходить, появилась одышка, но это такие мелочи, ведь впереди настоящая весна, Пасха и встреча с доченькой! С такими мыслями я заключила договор на роды, познакомилась с врачом и ждала «дня икс».

25 марта, суббота, нам 36.5 недель. Погода хмурая, настроение скверное и малышка не шевелится в обычные часы. Пишу подруге, что ребенок притих, и я переживаю. Она отвечает, что такое бывает: плохая погода, она спит, да и выросла уже, места ей мало. Я немного успокаиваюсь и решаю подождать до понедельника.

Понедельник, 27 марта. Мой день рождения. Утром мне нужно сходить сдать кровь натощак. Малышка никак не реагирует на голод, хотя обычно с утра в животе свистопляска – она просит поесть. Меня это настораживает, прошу сделать КТГ. И вот тут начинается мрак...

Санитарка долго пытается установить датчик, но слышно только отдалённое глухое сердцебиение (моё). Зовёт врача – тот же результат. Идём на УЗИ. Врач молча и долго водит по животу и смотрит в экран, затем приглашает ещё одного специалиста. Наконец они поворачивают монитор ко мне: «сердцебиения нет, признаки аутолиза» – малышка мертва уже несколько дней...

У меня шок. Ощущение, что я смотрю плохой фильм. Мне выдают направление на госпитализацию, приезжаю в приёмный покой. Ещё надеюсь, что на УЗИ ошиблись и сейчас, в РКБ врачи меня успокоят. Но нет.

На предродовых курсах к такому не готовят
Врач в приёмном покое был единственным адекватным доктором за время моего пребывания в роддоме. Он повторил УЗИ и сказал, что после того как меня поднимут в отделение, я могу попросить вызвать психолога.

В обсервации аншлаг: в коридорах лежат беременные, женщины после родов и КС... Завотделением разводит руками – все палаты заняты, даже платные. Только после подключения родственников меня определяют в четырёхместную палату.

Когда до меня дошло, что мне предстоит родить дочь самой, я подумала: «Нет, я не смогу». Мне было очень страшно: на предродовых курсах к такому не готовят. И тогда я вспомнила про психолога, о котором говорили в приёмном. Она настроила меня на роды, достучалась до меня, и я наконец поплакала.

Начали стимуляцию. Всем четверым из палаты одновременно. Если бы я прочитала обо всём раньше, я бы сказала моим соседкам: «Девочки! У вас есть выбор! Вы не обязаны слушать врачей и стимулировать роды именно сейчас! Вы имеете право обдумать, когда и как расставаться с детьми, у которых пороки, несовместимые с жизнью!» Но тогда я ничего не знала и была в шоке от смерти моей девочки...

Ева означает жизнь! Так почему я рожаю смерть?
На третьи сутки приходят схватки. Трое из нас попадают на ночную смену, а это значит: один врач, одна акушерка и одна санитарка на 5 родовых.

Меня поднимают в родзал последней из палаты, переодевают и оставляют на 2 часа одну. Мне страшно, от этого схватки становятся больнее. Я кричу, зову врача, акушерку, но никто не подходит.

Все схватки я провожу на ногах, через два часа приходит доктор. Он осматривает меня и говорит, что раскрытие почти полное, но надо подождать – в соседнем родзале вот-вот родится ребёнок – живой – и доктор нужен там. И он уходит еще на час или больше.

Остановить роды... всё равно, что пытаться остановить водопад. Схватки на полном раскрытии, я молюсь и уже готова смириться и умереть. Да, кстати, никто не предложил мне эпидуралку. И роды получились у меня, почти как хотела, максимально без вмешательств – вот ирония.

В соседней родовой слышен крик младенца. Вспоминают про меня – заходят акушерка и санитарка, как раз начинаются потуги. Акушерка пытается поставить мне в вену катетер, но меня тужит, и она протыкает пузырь. Воды бурые. Через две потуги рождается головка...

Ева означает жизнь! Так почему я рожаю смерть? Моя девочка никогда не закричит и так и не увидит маму. Её уносят взвешивать, а за окном рассветает. Моя утренняя звёздочка...

Я горевала по дочке даже во сне
Выход из роддома для меня был сродни выходу в космос. Казалось, прошло несколько лет. Я выхожу с пустыми руками, в них нет даже цветов – встречающие не догадались меня поздравить. Да, у меня нет ребёнка на руках, но это не значит, что я не стала мамой! И от этого хочется кричать.

День похорон Евы был очень ярким: моя дочь на несколько часов сблизила нашу семью - маму, папу (они в разводе) и родного брата. А дальше я собирала свою душу по кусочкам. Помню, как отрицала наступление Пасхи, весны, долго не снимала зимнюю одежду. Помню, как проснувшись однажды утром, осознала, что мне снилось, как я горевала по Еве. Меня это так разозлило: ну неужели хоть во сне я не могу отдохнуть!

Ева пришла и изменила мою жизнь
Каждый психолог, с которым я говорила после потери ребенка, очень мне помогал. Я старалась каждый день выходить из дома по разным поводам: покупки, врачи, физиолечение, церковь - что угодно, лишь бы не оставаться в комнате, которую отремонтировала к рождению Евы.

Шаг за шагом я возвращалась в себя, начала краситься перед выходом из дома, ходить на массаж, встречаться с подругами, путешествовать. А затем переехала в Москву и вышла на работу.

Я с новой стороны посмотрела на своих друзей и родных: узнала, кто из них способен впустить в себя чужую боль и поддержать в страшные минуты. Появились новые друзья, а некоторые из прежних перестали со мной общаться. А еще в моей жизни появился фонд «Свет в руках», которому оказались необходимы мои знания английского и моя помощь. Хотя, по-честному, мне эта помощь нужна была больше, чем им: чтобы почувствовать себя нужной, полезной и чтобы поплакать.

Я чувствую и знаю, что Ева пришла и изменила мою жизнь. Пока не знаю, куда приведёт меня этот путь, но абсолютно точно я начала слушать себя, любить себя, я переосмыслила слово «смирение». Я по-прежнему не знаю, почему она решила уйти, ни одной медицинской причины найдено не было.

Когда я задумываюсь о своих детях сейчас, я сознаюсь себе в том, что по-прежнему хочу дочь и не одну. Я бы родила много детей – и мальчиков, и девочек. Но не знаю, как я могу надеяться на это, ведь мои предыдущие мечты разрушились… Я не знаю, как жить дальше… я просто живу. Мне трудно говорить о ней без слёз. Но она не забыта. «Ты навсегда мама Евы», – слова, которые я ношу в своем сердце.

0

47

«Моя дочь умерла за сутки до своего рождения»: история мамы

Второе воскресенье ноября Благотворительный фонд «Свет в руках» предлагает сделать Днем матери, потерявшей ребенка. В преддверии этой даты о своей потере написала подопечная фонда Анна Лебедева. Этой статьей мы хотим поддержать всех мам, потерявших детей, а также их родных и близких.

Я знала, что во мне растет девочка-ураган
Я всегда любила Новый год. Подарки, елка, оливье под «Иронию судьбы»... Могла ли я знать, что навсегда возненавижу этот праздник?

Шла 33-я неделя моей беременности Лизой. Еще 27 декабря я сдавала анализы и была на КТГ – все было хорошо. Моя мама – гинеколог, и мы даже шутили, что у меня будет образцово-показательная беременность. Так и было. Но уже 30 декабря я сидела на кухне и в слезах просила мужа срочно отвезти меня на УЗИ – дочка плохо шевелилась.

Говорят, что женщина не может любить еще нерожденного ребенка, ведь она его не знает. Простите, но это бред.
Я знала свою дочь: во сколько и как она засыпает, что она любит из еды, как реагирует на разных родственников, какая музыка ей нравится, а какая – нет. Я знала, что во мне растет шустрая и чувствительная девочка-ураган. И в тот день я поняла – что-то идет не так.

Но врач, у которого я через пару часов делала УЗИ, убеждала меня, что все нормально, что я «просто переволновалась», показывала, как Лиза машет нам ручкой.

Я себя успокаивала и уговаривала, что уже завтра буду рядом с мамой, и мы 10 раз все перепроверим. Но завтра было уже поздно.

«Это истерика, все нормально», – говорил мой внутренний голос
Даже сейчас я в тысячный раз повторяю себе: «Анна, ты не виновата! Ты не знала, это стечение обстоятельств. Ты сделала все, что могла. Ты не всесильная, выдыхай, отпускай». Это говорит мой внутренний голос, который спасал меня все восемь месяцев после потери. Он появился в моей голове в ту же секунду, когда я увидела, что сердце моей дочки остановилось.

«Это истерика, все нормально», – успокаивал он, когда я вдруг рассмеялась на улице, потому что поняла, что в роддоме нужны тапочки, а у меня нет тапочек.

Разве не абсурд? Моя дочь умерла, а у меня проблема из-за тапочек.
«Милая, сейчас ты обязана поспать, ты не сможешь пройти все это, не отдохнув хоть немного», – говорил мой внутренний голос, когда в ночь с 31 декабря на 1 января фейерверки закончились, а из моей палаты забрали очередную женщину на роды. Уже отзвучали и ее крики, и крики ее малыша, на какое-то время все стихло.

Я думаю, что всем горюющим нужен психолог. Вытащит ли он вас из вашего горя? Нет. Такого, что вы войдете в его кабинет горюющим, а выйдете счастливым, – не будет. Но психолог будет рядом, подстрахует, чтобы вы не слетели с обрыва. Этот сопровождающий очень нужен.

Мне кажется, в роддоме я превратилась в металл, хотя и много плакала. Я словно удерживала себя на плаву, не погружалась в свою боль до конца. Я пыталась выжить, и откуда-то точно знала, что мне нужно делать: ходила, раскачивалась на четвереньках, замеряла схватки, засекла момент, когда поднялась температура. Действовала. Потом я узнала, что это знакомо многим женщинам, прошедшим через потерю.

Никто не учит нас, как вести себя в таких ситуациях. Не объясняет, не заботится.
Повезет, если медработники просто по возможности мягко выполнят свою работу. Отстраняться в такой ситуации на их месте – это нормально, потому что их тоже никто не учил, что и как надо делать.

Лиза родилась 1 января 2018 в 23:30, а умерла за сутки до того, как появилась на свет. Потом я буду несколько раз настойчиво прояснять, что да, мне нужно на табличке именно так: 1.01.18-31.12.17.

Я мечтала сбежать из больницы, но не могла. Лизу можно было забрать, чтобы похоронить, только 2 января.

Лиза изменила меня
Было ли мне тяжело? Честно – я не помню. Вероятно, да. Когда соседке приносят кормить здоровую девочку, а тебе на твою даже взглянуть не дали, это тяжело. Хочется сбежать и забыть весь этот кошмар.

Но тогда во мне проснулось нечто большее: я стала мамой. Лиза изменила меня, теперь я должна была сделать все, что могла, для своего ребенка. А могла я тогда очень мало и очень много одновременно: добиться документов, чтобы забрать дочку домой, а потом –  отпустить ее.

Если бы меня спросили, хотела бы я, чтобы со мной не случилось этой истории, я бы сказала нет. Тогда в моей жизни не было бы Лизы.
Мне пришлось найти другой способ любить свою дочь
Что было дальше? Я ходила к врачам, гадалке, остеопату, пила кучу витаминов и забивала на них, хотела немедленно беременеть, боялась и передумывала. Научилась работать с переживанием горя и перинатальными потерями.

Есть несколько вещей, которые мне помогали и помогают. Во-первых, позволять себе проживать горе так, как проживается.

Если мне кажется, что от чего-то мне станет лучше, я это делаю.
Во-вторых, еще в самом начале я спросила себя, а хочу ли я жить дальше. И поняла, что, несмотря ни на что, хочу. Ответить себе на этот вопрос честно и следовать дальше своему ответу, опираться на него – одна из самых сложных вещей за всю мою жизнь. Но она мне очень помогла.

В-третьих, самое важное, – материнство. Да, оно особенное, но это – материнство. Я говорила и говорю себе, что должна найти другой способ любить свою дочь. Не отказаться от нее, не забыть ее, а – любить.

Обычно мамы кормят детей, меняют им подгузники, целуют их крошечные пальчики. У меня такой возможности нет. Значит, я должна найти для себя другой путь. И это может быть что угодно – рассказывать свою историю, написать книгу, ходить на кладбище, молиться о дочке на ночь, делать что-то совершенно постороннее, но – с мыслями о ней.

Лизы нет со мной, но любовь к ней никуда не пропала. Она огромная, и ее надо куда-то направить. Тогда мне становится не так больно.
«Тема смерти детей во время беременности или в родах в нашей стране табуирована. Такой проблемы как будто не существует, ведь и ребенка как будто не было, – рассказывает директор благотворительного фонда «Свет в руках» Александра Фешина. – При этом, по данным Росстата, каждый день происходит около 475 выкидышей, абортов по медицинским показаниям и мертворождений. Значит, столько же семей каждый день вместо встречи с ребенком сталкиваются с горем утраты. Эти семьи оказываются в состоянии социальной изоляции, потому что никто не знает, как их поддержать – ни родственники, ни друзья. Вот почему таким семьям нужна особенная забота и поддержка».

Если вам или вашим близким нужна помощь, позвоните в фонд «Свет в руках» по номеру 8-800-511-04-80 (звонки бесплатны по всей России).

0

48

Необходимость проживания утраты (потери).

Я писала о стадиях горевания и перечислять их здесь не буду. Хочется еще раз сказать о важности их проживания.
Как вы проживаете утрату (потерю)? Вообще, можете ли вы ответить на этот вопрос, что, да, я осознанно проживаю этот не простой период в жизни, когда это происходит со мной. Ведь мы все на протяжении жизни сталкиваемся с этими ситуациями. Это может быть смерть кого-то, развод, потеря работы, потеря привычного образа жизни, когда уже не будет так как прежде. Когда в одночасье наша жизнь начинает делиться на до и после. Нами обуревают эмоции, злость, ненависть, мы категорически не хотим верить в то, что произошло. Мы не хотим терять то, к чему мы так привыкли и признать, что старая картина жизни разрушена.
Так вот, заверения друзей, близких или знакомых о том, что не надо так переживать, все образуется, ты сильный(ая), он не стоит твоих слез, возьми себя в руки, время лечит, и т.д., не только нам не помогают, но и мешают проживать утраты и потери. А вот как не покажется это странным, но поможет то, что вам объективно скажут, о том, что произошло действительно страшное, ужасное событие, того, что было больше не вернуть… И это жутко больно, и это про то, что мы здесь бессильны. Хочется реветь, выть, орать и стонать. Орать о том, что почему мир так не справедлив, и почему это происходит именно со мной. А вот кто-то, наоборот, может стесняться своей злости и обиды. Опасаться осуждения со стороны общественности. Если я его любил, значит, во мне не должно быть злости. Или отказ от памяти о человеке, отпустить его - это равноценно «предательству».
Так вот, важно, не застрять на какой-либо из стадий горевания. Невыраженные чувства: любовь, агрессия, обида, злость и др. препятствуют наполненности жизни, она будто останавливается, мы будто застреваем в прошлом, а не живем «здесь и сейчас». Да, это сложный и болезненный процесс. Да, это может затянуться не на один месяц и даже не на 2-3 месяца, а более. И это не про то, когда вы расстались с человеком, к которому испытывали сильные чувства и определили себе сами, что через 4 месяца у меня все само собой пройдет. Нет! А про то, когда боль, двигавшая человеком, уходит и человек отыскивает ресурсы для восстановления. И тогда мы получаем опыт вхождения в кризис, проживания в кризисе, выхода из кризиса и обновления.
Я понимаю, как это больно и не просто, и желаю, чтобы в эти трудные периоды жизни рядом были те, кто сможет вместе с вами их проживать.

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

Татьяна Ильина

0

49

ЧЕТЫРЕ ТИПА ГОРЯ, О КОТОРЫХ ВАМ НИКТО НЕ СКАЗАЛ

И почему важно называть их горем.

Так сложилось, что слово «горе» понимается исключительно как реакция на смерть. Но такая узкая интерпретация не даёт нам увидеть весь спектр человеческого опыта, который создает и провоцирует состояние горя. Вот четыре типа горя, которые мы можем переживать и которые не имеют отношения к смерти.

1. Потеря идентичности: потеря роли или чувства принадлежности.

Например:

➣ Человек, проходящий через развод, который ощущает потерю статуса «супруга».

➣ Женщина, прошедшая через рак груди и переживающая потерю ощущения себя женщиной после двойной мастэктомии.

➣ Родитель взрослых детей, переживающий синдром «пустого гнезда» и потерю роли родителя в её прямом понимании.

➣ Человек потерявший или сменивший работу, переживающий потерю своей идентичности.

➣ Человек, покинувший религиозную группу, ощущающий потерю принадлежности сообществу.

Когда бы человек ни терял свою первичную идентичность, он горюет о потери части себя. Люди скорбят о том, кем они были и в конечном итоге будет необходимо создать новую историю своей жизни, которая бы включала в себя и эту потерю.

В некоторых случаях, идентичность кажется украденной, как в случае с человеком, которого поставили перед фактом развода или как в примере с раком груди. Для этих людей горе усугубляется ощущением потери контроля над ситуацией.

Другие же сами делают выбор о смене идентичности, как в случае ухода с работы или из религиозной группы. И хотя такой вариант может звучать как более простой, такие люди могут проходить через горе с двойственными переживаниями – ведь они сами выбрали уйти от того, по чему будут скучать. Они могут чувствовать себя гораздо меньше в праве горевать о потери своей идентичности, потому что вроде бы как сами приняли такое решение.

2. Потеря безопасности: потеря ощущения физического, эмоционального и психического благополучия.

Например:

⇢ Люди, пережившие физическое, эмоциональное или сексуальное насилие, которые пытаются вернуть себе безопасность повседневной жизни.

⇢ Семьи, испытывающие финансовые и жилищные проблемы, ощущающие себя на грани выживания, незащищенными и нестабильными.

⇢ Дети разведенных родителей, горюющие о потере «неповрежденной» семьи (хотя они могут так это не формулировать даже для самих себя).

⇢ Члены сообщества, столкнувшиеся с насилием внутри него и чувствующие себя дестабилизированными и в небезопасности.

⇢ Человек, узнавший о неверности партнера, может больше не чувствовать себя в эмоциональной безопасности в этих отношениях.

На базовом уровне ожидается, что мы должны чувствовать себя в безопасности в наших домах, сообществах и в наших отношениях. Потеря чувства безопасности, будь это в физическом смысле (после «взлома» дома или тела) или эмоциональном (после измены) может превратить весь мир человека в небезопасное место. Симптомы потери безопасности могут выражаться в сверхтревожности даже при отсутствии явной угрозы или в нечувствительности к происходящему вокруг.

Для многих, особенно для страдающих от посттравматического стрессового расстройства, нечувствительность и сверхтревожность могут чередоваться. Людям, пережившим травму, насилие и/или нестабильность очень трудно восстановить чувство внутренней безопасности, даже когда всё вокруг уже стабилизировалось. К задаче излечения от травмы добавляется горе от потери чувства безопасности и необходимость научиться выстроить его заново.

3. Потеря автономности: потеря возможности управлять своей жизнью и необходимыми делами.

Например:

- Человек с дегенеративным заболеванием, горюющий о потере физических и/или умственных способностях.

- Пожилой человек, неспособный больше заботиться о себе сам, который горюет о своем угасании (это может так же сопровождаться потерей чувства идентичности как значимого члена общества).

- Человек, переживающий финансовый кризис, который теряет чувство независимости и оказывается в ситуации, когда необходимо полагаться на других.

Этот тип горя пронизывает саму суть потребности человека управлять своим телом и своей жизнью. Потеря автономности провоцирует горе от потери чувства контроля и погружает в борьбу за поддержание чувства своего Я. В случае болезни или ограниченных возможностей потеря автономности (и часто в добавок потеря идентичности) отражается в каждом шаге. Снижение способностей заставляют горевать о потере независимости и независимом функционировании.

Человек страдающий от серьезных финансовых потерь тоже может испытывать чувство утраты, выраженное в том, что его возможности значительно сузились, а также жить с чувством полного провала и отчаяния. Перед такими людьми стоит задача оплакать свои потери и переформулировать для себя кто же они теперь перед лицом этих ограничений.

4. Потеря мечты и ожиданий: лицом к лицу с несбывшимися надеждами.

Например:

▷ Человек или пара, столкнувшаяся с бесплодием.

▷ Студент отличник который пытается найти свое место в «реальном мире».

▷ Человек, чья карьера совсем не соответствует его ожиданиям.

▷ Человек, чье сообщество внезапно стало поддерживать политические идеи с которыми он не согласен.

Этот тип горя характеризуется глубоким чувством дезориентации. Многие из нас живут с чувством, что мы знаем, как устроен этот и мир и что мы более или менее представляем, что нас ждет в будущем. Когда жизненные события разбивают наши ожидания, человек может испытывать глубокое горе и чувство несправедливости.

Человек или пара борющиеся за зачатие и студент, пытающийся найти свое место в мире, могут испытывать чувство неудачи, которое лишь усугубляет горе. Они могут начать сравнивать свою жизнь и свои результаты с другими. Неожиданные политические перемены могут привести к утрате знакомой реальности и к чувству абсолютного непонимания как функционирует мир.

Вернуть слову «горе» положенное ему место.

Потеря идентичности, безопасности, автономии и надежд - все эти потери могут приводить к чувству горя. Скорбь и горевание как образы могут помочь каждому из нас пройти через момент или период хаоса с деликатностью, которую мы предоставляем скорбящему. Скорбящий получает сочувствие и имеет право на гнев, грусть, оцепенение, дезориентацию и нелинейное исцеление со своими «откатами» назад.

Слово горе одновременно деликатно характеризует внутреннюю реальность процесса и разрешает (легитимизирует) и конкретизирует наш внутренний процесс для других людей.

В то время как многие переживают неудачи и трагедии жизни горюя и скорбя, другие чувствуют, что они не имеют права на это слово.

Поэтому я даю вам разрешение.

Вы можете горевать.

Вы можете скорбеть.

Ваша потеря настоящая.

Автор: Сара Эпштейн

Вы позволяете себе горевать или же считаете, что не имеете право на это?

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

Отредактировано Lena (2021-01-17 13:54:05)

0

50

***
Мама никогда не умирает,
Просто рядом быть перестаёт…
Иногда пытаюсь я представить:
Будто просто далеко живёт.

Будто можно написать ей письма,
Рассказать, как я люблю рассвет,
Только ждать ответ, увы, бессмысленно:
Там, где мама, ‒ писем больше нет…

Мама никогда не умирает,
Просто рядом быть перестаёт.
Ангелом тебя сопровождает,
А любовь её всегда живёт.

Чье-то

0

51

Как пережить смерть близкого

Анна Крайнова
Семейный и детский психолог, клинический психолог

Закономерности процесса горевания
К сожалению, все мы не вечны. И рано или поздно нам приходится сталкиваться с потерей дорогих нам людей. Смерть близкого человека запускает процесс горевания. И хоть все мы разные, и каждый по-своему переживает случившееся, в силу личностных характеристик, самой ситуации, предшествующего опыта, значимости для нас отношений с умершим человеком, то, кем для нас и как долго этот человек в нашей жизни был.

Однако, есть общие закономерности человеческой психики в проживании утраты. Так, можно выделить следующие стадии процесса горевания:

1. Отрицание;

2. Агрессия;

3. «Договор с богом»;

4. Депрессия;

5. Принятие.

На стадии отрицания мы не хотим верить в то, что случилось. Говорим об умершем, как о живом. Не используем прошедшее время, говорим: «он – такой человек», вместо «он был…». Строим планы на будущее или думаем о настоящем, по привычке включая умершего в привычную картину мира. Например, продолжаем покупать продукты, которые он/она любили.
Реклама

Затруднения на этой стадии возникают, когда нет возможности убедиться в факте смерти. Когда человек пропадает без вести или погибает вследствие катастрофы, при пожаре или крушении воздушного или плавательного судна, когда тело остается ненайденным или трудноопознаваемым. Близким очень сложно отказаться от надежды на то, что их близкий чудом выжил и спасся, а найденные останки принадлежат кому-то еще. Вместо потери может включаться процесс ожидания.

Пока человек не пройдет все эти стадии, переживание смерти близкого человека не может быть завершено. При этом само проживание их в норме, может быть как последовательным, когда одна стадия плавно сменяет другую, так и параллельно-последовательным, когда одновременно есть признаки двух или более стадий.

Например, человек злится, что жизнь так несправедливо с ним обошлась, судится с врачами, потом впадает в отчаяние, и в то же время ведет мысленные диалоги с собой «а вот если бы я сделал или не сделал того-то…то он был бы жив»: пришел пораньше, заставил раньше обратиться к врачам, заметил, что он в депрессии и собирается покончить с собой, серьезнее отнесся к его словам, не держал бы в доме таблетки, не пустил бы его в эту поездку и т.п. В данном случае можно говорить о параллельном протекании стадии агрессии, депрессии и «договора с богом».

И хотя для каждого из нас потребуется разное количество времени на то, чтобы справиться с потерей и адаптироваться к жизни без дорогого нам человека, в силу того, что кто-то легче переживает потери, кому-то требуется больше внутренних сил и времени. Однако, существует понятие нормы при проживании утраты и отклонений от нее.

Патологическим считается «застревание» на одной из стадий. Например, когда в семье годами об умершем говорят, как о живом, хранят его вещи, оставляют не тронутой его комнату. Или отказываются открыто называть то, что произошло, хранят тайну или придумывают историю исчезновения, которая призвана «защитить от переживаний» и поддержать иллюзию того, что ничего не случилось.

Так, например, детям говорят, что папа уехал в командировку или мама ушла. И тогда ребенок начинает фантазировать – додумывать что произошло, исходя из увиденных-услышанных обрывков информации. Может, винить себя в случившемся: «Это случилось, потому что я плохо себя вел». А может начать сильно бояться потерять оставшихся родственников.

Например, если ребенок знал, что бабушка перед тем как «исчезнуть», болела и лежала в больнице, а потом и дедушка также «болел и лежал»… Можете себе представить, какая будет реакция на известие о болезни мамы или, еще хуже, на ее госпитализацию? Пусть даже это банальное ОРВИ или плановое обследование.

Поэтому важно говорить о том, что произошло. При разговоре с детьми стоит обратить внимание на возраст ребенка, так как существуют возрастные особенности восприятия информации. А наша цель не напугать и не травмировать малыша, но рассказать о случившемся в доступной для ребенка данного возраста форме. Подробнее в статье Говорить с ребенком о смерти. Как?

В первое время очень важно найти хотя бы одного человека или людей, с кем можно разделить переживание горя и утраты. Говорить с ними о том, кем был для вас этот человек, чего больше никогда не будет, что изменится в вашей жизни, в связи с его смертью. Ведь теряем мы не только конкретного человека (члена семьи) и те приятные моменты, которые нас связывали с ним, но и представления о своем собственном будущем, наши мечты, ожидания, а зачастую и материальное благополучие, и статус.

Неудовлетворенными, по крайней мере, в настоящем и ближайшем будущем, останутся потребности, которые удовлетворялись в контакте с этим человеком. Это и потребность в общении, в любви, в принятии, в понимании, в поддержке; и разделенные общие интересы, хобби, и, возможно, совместная работа, и забота о детях или родственниках.

Очень важно, чтобы человек, с которым вы это будете обсуждать, понимал вас и принимал ваши переживания. Просто был рядом и не обесценивал ваших чувств.

Очень часто даже самые близкие родственники из лучших побуждений, желая «ободрить нас» и «вернуть к жизни», в таких ситуациях говорят: «Не переживай! Еще и похуже бывает!», «А как в войну жили?» или «Один ребенок умер, зато у тебя еще двое. Живи для них!» или «Муж умер, но тебе есть о ком заботиться! Живи ради детей/внуков!»

Стоит ли говорить, что подобное «утешение» не помогает, скорее даже раздражает и дополнительно ранит ощущением, что вы «один на один» с этим горем и «никто вас не понимает».

Также бывает, что окружающим тяжело находиться с горюющим, в силу того, что для них самих невыносимы сильные переживания и страдания: они могут не знать как себя вести, или утрата вызывает в них самих очень сильные тягостные переживания и воспоминания.

И даже, если они очень переживают о вас, на деле стараются избегать общения с вами. Так, получается, что вокруг может образоваться вакуум именно тогда, когда участие и поддержка вам больше всего необходимы.

Если вы чувствуете, что вы одиноки в своем горе, никто вас не понимает или нет таких людей, с кем можно поговорить об этом, стоит обратиться к профессионалу, который поможет вам найти силы жить дальше, новые смыслы, адаптироваться к новой жизненной ситуации, справиться с возможной депрессией, принять изменившееся представление о себе (изменение идентичности), простроить картину будущего и себя в нем, при этом не обесценивая ваших переживаний, помогая лучше понять себя и оказывая необходимые принятие и поддержку.

Как помочь себе пережить смерть близкого?
В минуты, когда становится особенно тяжело и нестерпимо больно от случившейся утраты, могут помочь следующие действия:

1. Поговорите об умершем с кем-то, кто его хорошо знал, и кто может выслушать, поддержать и понять вас.

Это могут быть ближние и дальние родственники, друзья, как ваши, так и того, по кому вы горюете, соседи, которые знали вас и ваши отношения, служители церкви.

2. Проговорите свои чувства.

Если вы присутствовали при смерти или для вас крайне негативным и тяжелым было присутствие на похоронах, общение с врачами в морге или любое другое событие, связанное со смертью, также постарайтесь выговориться.

Рассказывайте подробно о том, что случилось: как вы узнали, где это случилось, где в тот момент были вы, кто сообщил или знает о случившемся, что вы чувствовали в момент, когда узнали и\или увидели впервые, что чувствуете сейчас. Считается, что многократное или подробное проговаривание успокаивает, снимает тревогу и постепенно лечит вашу душевную рану.

3. Напишите «неотправленное письмо» тому, о ком горюете.

Возьмите бумагу и ручку, потому что очень важно делать это не на компьютере. Постарайтесь, как можно более полно описать все, что чувствуете (как вам горько, больно, одиноко) и что он/она для вас значил, чего именно вам не хватает, что ушло с ним и даже, быть может, как сильно вы злитесь, что он/она вас оставил.

Считается, что об умерших «либо хорошо, либо ничего». Но часто, работая с процессом горевания, я вижу, что именно сокрытие реальных чувств, а они редко бывают только хорошими или только плохими, ведь когда мы любим, мы испытываем к человеку всю гамму чувств, а потому уместно быть честным в первую очередь с самим собой и называть все, что действительно вы испытываете.

И постарайтесь не винить себя за это. Потому что именно непроговоренность негативных чувств, часто усиливает или увеличивает продолжительность горевания, а часто приводит к застреванию на них и к патологическим вариантам проживания горя, не давая процессу идти естественным путем.

В неотправленном письме можно описывать не только, что чувствуете сейчас, но и то, что вспоминается всвязи с этим человеком: события, ситуации, чувства (радости или обиды, благодарности или злость). В нем можно попросить прощения или рассказать о своих страхах.

Это письмо можно писать в несколько заходов или тогда, когда становится особенно тяжело.

4. Делайте самые простые обычные дела.

Это возвращает к жизни, отвлекает и успокаивает. Особенно, мытье посуды, уборка, вязание, прогулка с собакой.

5. Постарайтесь не оставаться наедине со своими мыслями.

Горе тяжелее всего переживается в одиночку.

6. Подумайте о будущем.

Сначала это будет очень трудно, даже почти невозможно думать о том, как вы будете жить без того, кто умер. Но именно этому в итоге вы должны будете научиться. Жить без. Если вам трудно думать о будущем для себя, попробуйте мысленно поговорить с умершим и спросить его, какой бы жизни тот, кого вы потеряли, мог пожелать для вас?

7. Напишите, что ценного для вас было именно в этом человеке.

Какие ваши потребности удовлетворялись в общении с ним? Что вы теряете с его уходом? А потом по каждому отдельному пункту попробуйте представить, где, с кем и как вы можете эту утрату восполнить.

Опять же сначала, это будет очень трудно. И некоторые даже считают, что если они сделают это, то тем самым «предадут светлую память». Но тем не менее, невозможно обрести душевное равновесие, пока не все потребности удовлетворяются. Хотим мы того или нет, мы начинаем адаптироваться к новым условиям.

И чем быстрее мы восполним пробелы, тем быстрее сумеем вернуться к жизни. Это не значит забыть дорогого нам человека. Но это значит помочь себе, а возможно и тем, кто рядом (например, дети) выбрать дорогу созидания, а не вечного страдания. Был бы счастлив тот, кого вы потеряли, узнать, что остаток своих дней вы проведете в тяжелых переживаниях?

8. Заботьтесь о себе.

Вспомните, что успокаивало вас в детстве. Напишите список, что вас могло бы успокоить сейчас. И старайтесь каждый день делать что-то из этого списка.

Это могут быть самые простые дела: теплый душ, хороший фильм, общение с близкими, рисование, чтение, теплый плед, релаксирующий массаж, спокойная музыка, сон, прогулка.

0

52

Как пережить смерть ребенка? Советы психолога

Анна Крайнова
Семейный и детский психолог, клинический психолог

Когда в семье происходит внезапная смерть, это всегда горе. А в ситуации с детьми смерть — это еще и то, что противоестественно. Против законов самой жизни, где дети — наше продолжение, с точки зрения хода истории. И их смерть становится смертью части нас и нашего будущего, поворачивая время вспять…

Это то, к чему трудно подготовиться и с чем невыносимо больно, а поначалу невозможно смириться, даже если ребенок тяжело болен с рождения, и врачи изначально не давали благоприятных прогнозов. Родители верят в чудо исцеления до последнего и делают все возможное, а порой и невозможное.

Полезное по данной теме: Пережить горе: психотерапия горя (прим.ред.)

Часто тема смерти ребенка так небезопасна и болезненна, что о ней предпочитают не говорить. В историях семей эти события замалчиваются, избегаются, становятся запретными, табуированными. Повисают сильной, пугающей, бездонной, негативно-заряженной, напряженной пропастью.
Реклама

Объясняется это наличием очень сильных глубинных негативных переживаний: тут и разные виды вины, включая «вину выжившего», стыд, отчаяние, и беспомощность, и страх осуждения близким окружением и обществом, которое, часто не зная ситуации, стремится обвинить «плохих» родителей — «не справились», «не уберегли».

Это также отвержение, так как часто вокруг горюющих семей образуется вакуум из-за того, что другие сами очень пугаются своих чувств на тему смерти или попросту не знают, что говорить, как утешить, а для многих невыносимо быть рядом с горем и сильными чувствами. Для горюющей же семьи это выглядит, как «все отвернулись» по непонятной причине, «образовался вакуум», через который ни к кому не пробиться.

Есть статистика, что многие семьи после потери ребенка, даже если есть другие дети и за плечами много счастливых совместно прожитых лет, распадаются. Из известных случаев, как пример можно привести семью известных певцов Альбано и Ромины Пауэр. Их дочь не умерла, но была похищена. И это привело к расставанию звездного дуэта.

В этой ситуации речь идет о потере ребенка и горе переживания утраты. Часто это происходит потому, что родители замыкаются в себе, не делятся друг с другом своими переживаниями, не знают, как поддержать партнера или как принять помощь близких. Горе каждого проживается в одиночку и оттого сильнее, оба чувствуют себя непонятыми, между ними вырастает стена отстранения, накапливаются уже вторичные горечь и обиды.

При этом оба могут дополнительно раниться друг о друга, соревнуясь, чье горе больше, выясняя «кто виноват» или не умея, не находя в себе силы простить, например, если имел место несчастный случай, который произошел в присутствии или по оплошности-незнанию одного из родителей.

Бывает, что сам вид партнера, выступает как напоминание о произошедшей трагедии, как триггер, запуская страдание. Так формируется замкнутый круг, из которого без специальной помощи часто не выбраться.

Встречаются и такие пары, кто проживают эту трагедию вместе, становятся ближе, сплоченнее, сильнее. Это дает надежду и нам, тем, кто работает с горем. Но даже для этих поддерживающих друг друга пар — это очень тяжелое испытание.

Процесс горевания при смерти детей чаще имеет тенденцию к так называемому застреванию. Когда закономерные этапы проживания утраты перестают естественным образом сменять друг друга, застревая на одном из них.

Так, годами может сохраняться в неприкосновенном виде комната и вещи ребенка. Происходит как бы отрицание самого факта смерти. Ребенка «ждут» или не отпускают память о нем. Процесс горевания как таковой в этом случае даже не начинается.

Часто это бывает, если ребенка похищают, или его тело не находят или находят, но в очень измененном виде в результате пожара, падения, обрушения здания или аварии, и родителям факт смерти не представляется очевидным. Будто нет той особенной точки отсчета, точки невозврата, от которой начинается принятие случившегося и проживание трагедии. Есть бесконечное наполненное болью ожидание и бессознательное откладывание встречи с еще большей болью в страхе не пережить ее.

Часто, когда в семье приняты запреты на проявление эмоций и их подавление, когда действуют защитные механизмы отрицания, вытеснения и рационализации, родственники, чтобы не сталкиваться с собственными переживаниями и страхом смерти или переживаниями убитых горем родителей, начинают давать советы матери, потерявшей ребенка из разряда: «Не плачь!», «Живи ради мужа», или других детей, если они есть, «Другого родишь, какие твои годы!», «Во времена войны тоже детей теряли и ничего, — никто не умер», могут приводиться истории старшего поколения «достойно переживших» детскую смерть, «Бог дал, бог взял. Смирись!».

Еще хуже могут звучать только прямые обвинения «Не уследила!», «Как ты могла?!», «Как только таких свет носит? Убить собственного ребенка!» То есть, по сути, игнорируют, не понимают и обесценивают ее чувства. А в последнем случае еще и обвиняют в произошедшем.

И хоть за этими словами могут стоять самые благие намерения «помочь родному любимому человеку побыстрее забыть произошедшее, избавить от боли, помочь вернуться к нормальной жизни и справиться», но в этом для горюющих, увы, нет ни поддержки, ни помощи, ни принятия, ни самой любви.

Более того, в отдельных случаях подобные комментарии могут ухудшить ситуацию: привести к затяжной депрессии, суицидальным мыслям и дополнительной травматизации. Поэтому очень важно думать о последствиях сказанного, аккуратно выбирать слова поддержки, а если непонятно, что говорить и как себя вести, лучше молчать и ничего не делать. Просто быть рядом.

Либо честно признаться в своих чувствах и мыслях, и рассказать, что хотите помочь, но не знаете, как, что вам невыносимо видеть их переживания, что вы очень боитесь смерти или чувствуете себя беспомощными перед случившимся. Ваша искренность будет лучше любых советов. Помните, главное, не навредить.

Запретить чувствовать невозможно. Равно как проконтролировать процесс проживания горя. К тому же в силу личностных психологических и физиологических особенностей мы по-разному будем по силе и продолжительности чувствовать, проживать и выражать свои эмоции.

Любое горе потери требует времени и сил на восстановление, а точнее даже на то, что называется «научиться жить без». Чем горе сильнее, тем труднее и дольше этот процесс восстановления протекает.

Как помочь близкому пережить смерть ребенка?
Чтобы понять, как помочь пережить горе, важно знать, что необходимо человеку, переживающему утрату.

Для горюющих важно:
не замыкаться в горе;
чтобы было к кому обратиться;
иметь возможность выговориться и быть услышанным;
понять, что с ними происходит;
получить право на свое горе и признание своих чувств;
выразить переживания и боль, как минимум, назвать и проговорить их;
получить поддержку, утешение и спокойное принятие,
найти новые смыслы жить

Чтобы помочь близкому пережить горе, важно:
1. Быть рядом.

Это быть доступным. Проводить время вместе. Писать. Звонить. Спрашивать, что можешь сделать. Говорить, что ты рядом. Что на тебя можно рассчитывать. Что ты хочешь помочь и быть вместе. При этом не нужно заставлять себя проводить вместе все 24 часа. Можно помогать небольшими действиями. Особенно в первое время и тогда, когда просят. Важно не оставлять надолго, быть рядом физически и эмоционально особенно в значимые моменты (общение с моргом, похороны, 9 дней) и помнить о первых годовщинах.

2. Говорить о случившемся. Воспоминания исцеляют.

Спрашивать детально и подробно, что произошло, когда, где, что человек чувствовал, что делал, кто еще там был, как реагировали люди, кто что сказал или сделал, что делал он/она в ответ. При этом важно не оценивать, не сравнивать, не комментировать, а спрашивать и слушать.

Считается, что многократное повторение рассказа о том, что случилось, помогает пережить горе и тяжелые воспоминания, этот же принцип применяется в работе с посттравматическим стрессовым расстройством, возникающим у людей, подвергшимся сильным, продолжительным или повторяющимся психотравмирующим воздействиям: участников боевых действий, выживших после терактов, катастроф или стихийных бедствий.

Важно! Спрашивать и говорить о случившемся стоит при одном непременном условии: если потерявший ребенка хочет сам об этом говорить.

3. Помочь выражать боль.

Важно понять, что происходит с горюющим, что он чувствует. Что именно он потерял с потерей этого ребенка, какие надежды, ожидания, мечты, возможности, планы, картину будущего, представления о себе. Важно назвать все эмоции, проговорить страхи: страх смерти, страх одиночества, страх будущего, страх винить себя в случившемся и т.д.

Если человеку трудно называть свои эмоции, так бывает зачастую в семьях, где не принято их выражать, можно попросить описать, где в теле он/она чувствует свою боль или горе, какие они — по размеру, плотности, температуре, положению, подвижности, цвету.

У некоторых рождаются образы «готовый взорваться сгусток темной энергии», «каменная плита, придавившая грудь и мешающая дышать», «засасывающая воронка в середине груди», «обжигающий сердце огонь». Если трудно выразить словами, можно попросить нарисовать.

Как бы неуместно ни звучала ваша просьба иногда стоит попросить и даже настоять это сделать, так как любая выраженная эмоция, названная словом, ощущением, образом или изображением переводит переживание изнутри вовне, помогает осознанию и в итоге проживанию и избавлению от нее, выпускает ее из тела. Пусть не сразу и не полностью, но это принесет небольшое облегчение.

4. Успокаивать и утешать. 

Если вы не знаете, что делать, спросите, что вы можете сделать, чтобы утешить горюющего. Сильный стресс часто приводит к регрессу того, кто его переживает. А, значит, подойдут способы утешения, которые нам помогали, когда мы были маленькими.

Для кого-то полезным может быть просто посидеть рядом в тишине. Кому-то нужно, чтобы его обняли и поплакали вместе. Иногда успокаивают тактильные прикосновения — поглаживания по спине или голове. Иногда тихие мелодичные спокойные баюкающие слова утешающего.

Во время стресса выделяется адреналин, который при определенной длительности воздействия приводит к спазму периферических сосудов, и человеку может казаться, что он замерз и его знобит, плюс воздействие психологического стресса, который добавляет ощущение внутренней дрожи. В этом случае временное облегчение принесет чашка горячего чая и плед.

5. Быть искренним, когда вы стараетесь помочь горюющему.

Так, слова, которые помогли бы во многих других ситуациях, в случае горя по умершему ребенку не работают. Сказав, например, «Я тебя понимаю», вы можете неожиданно для себя нарваться на сильный протест, сопротивление и даже ярость. «Как можешь ТЫ понять меня, если твой ребенок жив?!! Если ты не знаешь, что такое смерть своего малыша?!»

Так что уместнее сказать, как есть: «Я даже представить себе не могу ту боль, что ты сейчас переживаешь». «Нет горя сильнее, чем горе матери, потерявшей ребенка». Повторюсь, если не знаете, как правильно сказать, лучше ничего не говорите.

6. Быть внимательным.

Важно вовремя разглядеть, если появляются опасные симптомы и убедить обратиться к специалистам за медикаментозной терапией или психологической помощью. В такой ситуации психотерапевт может оказать незаменимую помощь.

Особое внимание стоит уделить:
суицидальным мыслям и действиям, когда человек говорит, что не хочет жить или даже предпринимает попытки покончить с жизнью;
депрессии, когда за непродолжительное время происходит резкая потеря веса (более 5 кг за неделю-две), нарушается сон — человек сутками не может заснуть, а заснув часто просыпается; человек полностью отрешен от реальности, потерян, погружен в свои мысли, не реагирует на происходящее, сидит все время раскачиваясь из стороны в сторону, по лицу непрерывно текут слезы или, наоборот, лицо ничего не выражает, взгляд устремлен внутрь или в одну точку (при этом данное состояние длится сутками);
в поведении или ощущениях появляется неадекватность: истерический смех, разговоры о ребенке, как о живом, галлюцинации, навязчивые мысли или подчеркнутое спокойное равнодушие, будто ничего не произошло;
возникают физические симптомы, как например, потеря сознания, резкие боли в животе или острые боли за грудиной, возможна соматизация душевной боли и возникновение инфаркта.

Однако, стоит знать, что в 90% случаев после смерти ребенка родители могут испытывать проблемы со сном, в 50% могут отмечаться зрительные и слуховые псевдогаллюцинации, в 50% у ближайших родственников могут появляться симптомы умершего человека.

Так, девочка 5-ти лет, присутствующая при смерти 2-х летнего братика, произошедшей от удушения, когда он подавился маленькой деталью конструктора, перестала есть твердую пищу. Любой комок вызывал у нее приступ удушья, сопровождающийся позывами к рвоте.

Тем не менее, если вас что-то беспокоит в состоянии горюющего, лучше проконсультироваться со специалистом. Практически во всех случаях, с которыми я сталкивалась в своей практике, первое время, особенно первые дни после случившегося, было необходимо применение разной силы и дозы успокоительных медикаментозных средств, которые, в некоторых случаях, использовались в течение месяца и более после похорон. Необходимо, чтобы лекарство назначал врач, так как возможны нюансы в схемах и дозировках.

Для близких и утешающих ВАЖНО:
Молчать, если не знаешь, что сказать.
Быть искренним и честным. Говорить то, что действительно думаешь и чувствуешь, не притворяться и не приуменьшать.
Слушать себя. Не делать того, чего не хочешь.
Опираться на свое мнение. Не делать того, что «принято», если не разделяешь этого или чувствуешь, что это неуместно.
Избегать общепринятых утешительных фраз и советов: «Возьми себя в руки», «Перестань изводить себя», «Время лечит», «Постарайся забыть», «Живи будущим», «Будь сильной», «Надо жить дальше», «Отмучился», «Так захотел Господь».

Чего делать НЕ стоит или «20 НЕЛЬЗЯ»:
1. Не прерывай; 

2. Не избегай, но и не заставляй себя; 

3. Не переводи разговор; 

4. Не советуй; 

5. Не запрещай чувствовать и говорить о боли; 

6. Не сдерживай своих переживаний; 

7. Не бойся;
 
8. Не осуждай; 

9. Не обманывай;
 
10. Не обесценивай;
 
11. Не вмешивайся;
 
12. Не убеждай, как надо жить дальше;
 
13. Не говори, что понимаешь;
 
14. Не старайся развеселить;
 
15. Не ищи оправданий;
   
16. Не вини;
 
17. Не спасай;
 
18. Не ограждай от реальности и боли;
 
19. Не организовывай похороны вместо;
 
20. Не бери на себя организацию жизни.

 
Что стоит попробовать или «20 СПОСОБОВ ПОМОЧЬ»:
1. Молчи (если не знаешь, что сказать);

2. Слушай горюющего;
 
3. Слушай свое сердце;
 
4. Будь рядом;
 
5. Дай говорить;
 
6. Помоги выразить переживания;
 
7. Услышь;
 
8. Пойми;
 
9. Успокой;
 
10. Будь честен;
 
11. Сочувствуй;
 
12. Спрашивай;
 
13. Говори;

14. Вспоминай;

15. Делай вместе простые дела;

16. Обними;
 
17. Посиди рядом;

18. Позаботься;
 
19. Найди силы вынести боль и слезы другого;
 
20. Люби.

Терапия показана в ситуациях патологического горя, когда происходит застревание на одном из этапов процесса горевания, или сложного горя, например, когда есть множественные утраты — в аварии погиб супруг и ребенок, или в опыте человека есть неоплаканный близкий родственник, горевание по которому было под запретом. Например, по причине того, что умерший покончил жизнь самоубийством, в верующей семье было не принято об этом говорить, равно как невозможно официально оплакать утрату и приемлемым способом чтить память, а смерть собственного ребенка актуализировала и прошлое не пережитое горе.

*В статье использовались данные из книги Хорхе Букая "Путь слез".

0

53

Как относиться к смерти

Автор: Валерия Кузеева. Вестник психологии

Вчера мне сообщили о смерти бывшего свёкра и, соответственно, дедушки моей дочери. Я уже давно с ним не общалась, да и в целом с родителями бывшего мужа у меня никогда не было какого-то близкого контакта. Единственное, что меня в этой ситуации заботит – как через это пройдёт моя дочь. Однако его смерть напомнила мне о другой смерти – шесть лет назад умерла моя хорошая приятельница. День, когда мне сообщили о её смерти, стал днём, когда я повзрослела.

До этого я уже думала о смерти и в целом понимала, что когда-нибудь мы все умрём. Но мне почему-то казалось, что это случится ещё очень не скоро, когда-то потом, когда я сама или мои близкие люди будем уже старыми. При этом я читала новости, знала о том, что регулярно происходят авто- или авиакатастрофы, что где-то на кого-то нападают или люди гибнут во время военных действий. Но мне казалось, что это не про меня, не про мою семью или друзей. Нам часто кажется, что беда может случиться с кем-то другим, а не с нами. Вот и я так думала. А потом смерть забрала девушку, которую я близко знала, и это было не где-то там "в новостях", а здесь и сейчас, прямо рядом со мной.

Первой моей реакцией был протест. Мне хотелось кричать "Это нечестно! Несправедливо! Люди не должны умирать всего в двадцать восемь лет!" Но потом пришло осознание фразы, которую Булгаков вложил в уста Воланда ("Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!"), и это сильно изменило мой взгляд на жизнь.

Каждый из нас действительно может умереть в любой момент. И не только из-за собственного рискованного поведения, не только из-за болезни, которую не успели диагностировать, а банально из-за того, что какая-то Аннушка, возможно, уже разлила масло.

До этого я не раз читала совет жить каждый день так, будто он последний. Но, знаете, одно дело об этом читать, а другое – прочувствовать и принять каждой клеточкой. После того, как я полностью приняла тот факт, что и я сама, и любой из моих знакомых может в любой момент умереть, в моей жизни произошли следующие изменения.

1. Многие отмечают самостоятельность моей дочери. В свои одиннадцать лет она не по-детски рассуждает, способна сама разобраться со многими вопросами, умеет отстаивать свою точку зрения, знает, чего хочет от жизни, и в целом во многих вопросах ведёт себя по-взрослому. Она такая, потому что шесть лет назад я осознала, что могу умереть в любой момент, и потому чем быстрее она станет самостоятельным и независимым человеком, тем в большей безопасности она будет, если меня вдруг не станет. Конечно, она ещё маленькая и не может быть независимой в том, что касается бытовых нужд (она не зарабатывает деньги, не умеет делать многих вещей по дому и т.п.), но за это я не беспокоюсь: у неё достаточно родственников, с которыми она сможет жить и которые обеспечат ей бытовой комфорт. Но вот уже шесть лет я стремлюсь воспитать в ней и привить ей независимость и самостоятельность в собственных суждениях, чтобы она видела себя и была себе верна – имела то, что можно назвать внутренней свободой.

2. У меня практически не случается конфликтов с людьми. Когда я осознала, что каждый из нас может умереть в любой момент, то ясно увидела, что перед фактом вероятности внезапной смерти большинство (да практически все) поводов для конфликтов – такая фигня... Что сегодня раздражало вас в близком человеке? Представьте, что завтра этот человек умрёт, и претензии, истерика, скандал, какие-то злые и некрасивые слова будут последним, что он от вас услышал. Нормально вам будет с этим жить? А может, завтра умрёте вы, и тогда претензии, истерика или скандал станут последним воспоминанием о вас. Вы точно хотите, чтобы последним, что о вас запомнили, было вот это?

3. У меня появилось правило "если конфликт всё-таки произошёл, его нужно конструктивно разрешить сразу же, крайний срок – конец этого же дня". Примерно год я жила очень короткими промежутками с мыслью, что сегодняшний день – это всё, что у меня есть. И за этот год привыкла к мысли, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы день закончился, а конфликт остался неразрешённым. Если человек внезапно умрёт, я уже не смогу извиниться и попросить прощения, с этим камнем на душе мне придётся жить всю оставшуюся жизнь. Или же вдруг умру я, и тот человек тоже уже не сможет извиниться и попросить прощения, и тогда камень на душе будет у него. На самом деле я даже не тяну до конца дня: как только чувствую напряжённость в отношениях, стараюсь поговорить и прояснить, чтобы конфликт даже не произошёл.

Это повлияло и на мой круг общения: люди, не способные к спокойному (без истерик) обсуждению ситуаций и к конструктивному решению конфликтов, исчезли из него сами собой. Для меня при общении критически важно, чтобы человек умел это делать, потому что с людьми, которые истерят по любому поводу, любят долго обижаться или не умеют конструктивно обсуждать, как раз велика вероятность попасть в ситуацию, когда уже ничего нельзя изменить.

4. Всё хорошее, что я хочу сказать людям, я стала говорить сразу же. Когда-то меня волновали такие вещи, как "А вдруг, если я буду говорить людям, как они мне дороги, что мне в них нравится или как для меня важны отношения с ними, они воспримут это как мою слабость и воспользуются этим против меня в каких-то своих интересах?" Когда я посмотрела на это через призму вероятности внезапной смерти любого из нас, меня перестало это волновать. Потому что мысль о том, что человек вдруг умрёт, а я останусь со всеми этими невысказанными словами, которые будут жечь меня изнутри, а уже никак их не отдать человеку, никак!.. Эта мысль так страшна, что мне стало плевать – пусть кто-то считает мои чувства слабостью, пусть думает, будто из-за того, что я дорожу отношениями, я нахожусь в какой-то зависимости, пусть попытается использовать мои чувства для манипуляции... На самом деле это даже хорошо, потому что человека видно по поступкам. Если кто-то высказанные мной чувства попытается использовать для того, чтобы манипулировать мной или к чему-то принуждать – отлично! Это даст мне информацию, что нужно исключить этого человека из круга общения. Я вообще считаю, что предоставь человеку свободу – и он себя проявит, причём по разным аспектам.

5. Я научилась не привязываться к людям. Когда осознаёшь тот факт, что человек необязательно будет рядом всегда, а может исчезнуть в любой момент, то понимаешь, что зависимость от другого человека – это зона высокого риска. Поэтому я вышла из зависимостей. Раньше я не понимала, как можно любить людей, но при этом не привязываться к ним. Теперь я это умею.

6. Я перестала бояться смерти. По большому счёту я её и раньше не боялась. Понимала, что когда-нибудь умру, но мне казалось, что это случится только когда я постарею и впереди ещё куча лет жизни. Когда впереди ещё столько лет, то как-то глупо бояться смерти и я рассуждала: "Вот когда буду старой, тогда об этом и подумаю". А когда я осознала, что завтра меня может насмерть сбить машина, тут-то я и испугалась, потому что "Нет, я не готова умереть завтра, я же ещё столько всего не успела сделать!" Одновременно я почувствовала отчаяние, потому что ясно было видно, что сделать всё это за один день невозможно.

Тогда до меня дошли банальные истины, о которых мама твердила с детства: что нужно соблюдать правила дорожного движения; зимой тепло одеваться; правильно питаться; не дожидаться, пока заболит, а регулярно проходить диспансеризацию и сдавать анализы; не ходить в одиночестве по тёмным переулкам; не заходить в лифт с незнакомцами и т.д. Я осознала, что моё здоровье и безопасность – это зона моей личной ответственности.

Параллельно с заботой о собственном здоровье и безопасности я начала наводить порядок во всех сферах жизни. Вы наверно видели, как в кино пациенту сообщают, что у него рак, и говорят "У вас есть полгода, чтобы привести дела в порядок". Вот этим и я начала заниматься. На данный момент у меня такой порядок в голове, в жизни, в доме, в делах и в отношениях, что если передо мной возникнет сверкающий ангел и спросит: "Лера, готова ли ты умереть прямо сейчас?" я спокойно отвечу "Да". Даже долгосрочные цели я поставила и спланировала так, чтобы моя внезапная смерть не помешала их достижению.

Единственное, чего я боюсь в том, что может быть связано со смертью – я боюсь умереть больно. Самой физической боли боюсь. Выбор способа умереть это, конечно, уже нечто из категории out of my control. Но я буду рада, если у нас в стране законодательно разрешат эвтаназию.

7. Я осознала, что всё, что я хочу сделать, надо делать сейчас. Особенно, если это касается того, чтобы что-то сделать для близких людей. Да-да, потому что завтра меня может уже не быть и надо успеть.

8. Я задумалась над тем, что останется после меня, если завтра я умру. По-настоящему задумалась. В своем курсе обучения управлению личными финансами я даю людям задание – подсчитать свои активы. Так же и я шесть лет назад – села с листочком бумаги и написала, что в случае моей внезапной смерти после меня останется, чем бы я могла гордиться. Из всего, чем я в жизни занималась и сделала, как ценное я на тот момент отметила только дочь и сделанные мной шесть авторских кукол, которые были подарены или проданы коллекционерам, кого-то радуют и будут радовать после моей смерти. После этого произошло ещё одно кардинальное изменение: вместо того, чтобы думать о том, как получить, я сконцентрировалась на том, чтобы отдавать. Потому что только то, что я отдала, останется и когда меня не станет. Заодно я посмотрела на свою работу, спросила: "Это то, чем я хочу запомниться?", и поняла, что нет. И со временем нашла то, чем я действительно хочу заниматься, какую хочу принести пользу и какую о себе оставить память.

9. Я стала тщательнее следить за тем, что я транслирую в мир. Сказала себе: "Лера, каждое твоё сказанное слово или пост в соцсетях могут быть последним, что ты скажешь". И начала фильтровать свою речь с помощью вопроса "Понравится ли мне, если эти слова навсегда станут последними словами, которые я произнесла?" В итоге я не стала говорить меньше. :) Но я стала говорить другое.

10. Я поняла, что "счастье" – это очень просто. Что лично для меня для того, чтобы чувствовать себя счастливой, достаточно каждый вечер отходить ко сну мирно: без угрызений совести, без сожалений, без внутренних конфликтов и обид. Такой вот нехитрый дзен. Что-то подобное звучало в "Войне и мире" из уст князя Болконского во время их разговора с Пьером после Аустерлица: "Я знаю в жизни только два действительные несчастья: угрызение совести и болезнь. И счастье есть только отсутствие этих двух зол". Но из уст князя Андрея это прозвучало немного цинично, а меня почему-то наполняет невероятно тёплым спокойствием.

Иногда мне задают вопрос: "Лера, как можно жить, постоянно помня о смерти?!" Друзья, прекрасно можно жить. С наслаждением. Потому что смотреть на жизнь через призму смерти это как смотреть на свет, находясь в темноте: жизнь сияет ослепительно ярко.

0

54

ШЕСТЬ ПРИЗНАКОВ МИСТИЧЕСКОЙ ВДОВЫ

Однажды актрису Мордюкову спросили, почему она замуж не выходит после развода. Красивая женщина, очень привлекательная, а одна…

И Нонна Мордюкова ответила: «моего мужа на войне убили!».

Странный ответ. Но мне он понятен.

Есть женщины - мистические вдовы. Их мужчина погиб до того, как они встретились в земной жизни. Они были предназначены друг другу; их души уже любили друг друга, до встречи в материальном мире.

Но произошла трагедия. И тот, с кем женщина была бы счастлива, погиб, умер. И женщина стала вдовой, не выйдя замуж. Или, может, выходила, но по ошибке или по принуждению, не за своего человека.

Чаще оставалась незамужней. И в глубине души такая мистическая вдова имеет образ своего мужа; она знает сердцем, как он выглядел, какой у него был характер, как он говорил и что любил…

Но рассказать об этом нельзя; примут за ненормальную. И объяснят грубо: мол, крыша съехала от одиночества.

Но это не так. Сохранились древние полузабытые народные обычаи: такую девушку-женщину хоронили в свадебном платье, когда она умирала. Как бы отправляли с суженому, к жениху, который ее ждал в другом мире. И похороны были похожи на свадьбу. Народ мудрее, чем циничные критики-материалисты.

Мистическая вдова душой видит и помнит своего мужчину. Она может рассказать, если доверится, как он выглядит, как говорит, как ходит…

✅ Эта женщина испытывает печаль; тихую печаль того, кто потерял близкого, любимого человека. Смирился с потерей; но с печалью смотрит на любовь других, вспоминает свою…

✅ Такие мистические вдовы любят поэзию и лирическую музыку; поэты умеют облечь в слова тоску потерянной любви. В искусстве женщины находят понимание, отдушину. И фильмы о любви они смотрят, - в душе чувствуют, что и у них это было! Хотя в реальности - не было вроде…

✅ Мистическая вдова добра к животным, ласкова со слабыми и старается помочь, чем может. Это утешает ее сердце. Собственная утрата делает женщину добрее и ласковее к тем, кто нуждается в утешении.

✅ Снятся ей сны, где присутствует не дождавшийся ее муж. Лицо можно не запомнить, но тепло любимого человека, радость от встречи с ним - ни с чем не перепутать.

✅ Мистическую вдову очень трогают истории из жизни, книги и фильмы, в которых мужчина погибает. Она словно вспоминает то, что случилось с ее возможным мужем, с предназначенным ей человеком.

✅ Эта женщина ищет утешения в религии и в философии; в точности как те, кто пережил реальную утрату.

Может, так оно и есть. В земной жизни может случиться что угодно. И люди, созданные друг для друга, могут не встретиться из-за трагической случайности: жених может погибнуть в юности, пути не пересекутся.

И с мужчинами такие тоже может происходить. Но реже; впрочем, мужчины немного иначе устроены. Но тоже в душе такой мистический вдовец носит образ любимой невесты. Которую не отыскать на земле; ее здесь уже нет…

Эти люди скрывают своё состояние. Их могут упрекнуть, что они ждут идеал, выдуманный образ!

Но тот образ потерянного любимого, который они смутно помнят, совершенно не идеален, вот в чем дело. Обычный человек со своими достоинствами и недостатками…

Почему такое бывает - тайна и загадка. Платон писал, что души узнают друг друга. Но вот так бывает; одна душа уже ушла. А вторая ищет ее, помнит и страдает. И не соглашается на замену.

Хотя возможна новая встреча. И новый брак. Но такие вдовы редко хотят нового человека в жизни; слишком они любили того, кого потеряли. Так и не встретив…

Автор Анна Кирьянова

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

0

55

БОЛЬ НАДО ПРОЖИТЬ

Быстрое время. Быстрая смена чувств. Нет места для проживания боли.

Люди идут к психологам часто с одной целью – чтоб немедленно заглушить боль. Чтоб быстрей перестать чувствовать – и снова бегом, в жизнь, в работу, в семью. Как роботы. Чтобы жить и не беспокоиться. Чтобы жить и не мешали навязчивые мысли. Чтобы жить и не чувствовать.

Потому что боль – это о чувствах. Это показатель. Где нарушена целостность, там болит. Где рана, там болит. Где рана, там не может не болеть. Если организм живой, он реагирует болью на травму, на заболевание, на сбой в работе.

Есть выход: стать киборгом, тогда не будет болеть. Вообще никогда. Но тогда и закат не будет радовать, и вино не вкусно, и кошка не умиляет. Это ведь тоже – о чувствах.

Рана не заживает моментально. Давайте мазью обезболивающей помажем. Давайте повязку наложим. Но рана не залечится раньше, чем сработают все защитные и восстановительные механизмы. Кровь нельзя заставить сворачиваться быстрее, а клетки – быстрее регенерироваться. Все происходит со своей скоростью и в свое время.

То же самое – и с психикой. Ей надо дать отработать все этапы. Не удерживать специально (не расковыривать рану), не ускорять (мазать одно средство за другим тут же). Надо дать себе ОТБОЛЕТЬ.

Потеря болит. Расставание болит. Сообщение с плохим содержанием болит. Неотвеченное сообщение болит. Грубое слово болит. Нелюбовь болит. Игнорирование болит. Ревность болит.

Надо не бежать, не спасаться, а проживать. Надо болеть. Как во время гриппа, надо отлежаться в постели, попивая чай с лимоном. Надо принимать эту боль и это состояние. Признавать и называть то, что чувствуешь. “Да, я ревную”. “Да, я боюсь ее потерять, смертельно боюсь”. И чувствовать. Плакать. Злиться. Выливать гнев. Страдать, разглядывая фотографии. Писать дурацкие письма. Можно не отправлять, но писать. Посвятить часть времени тому, чтобы прожить боль от ситуации. Побыть в ней. Не смазывая. Не переключаясь. Не отвлекаясь. Специально выделить время для осознанного проживания боли.

Психика сама включит защитные механизмы. Если вы не будете ей мешать, включит. Переболит – и наступит апатия, безразличие. Потом придет спокойное понимание произошедшего. Затем – принятие ситуации и желание двигаться дальше. Это то, что вы хотели получить сразу, незамедлительно, в самом начале.

Понимаю, странный рецепт. Но вы сами знаете: действие любого обезболивающего заканчивается, а рана перестает болеть, только когда заживает.
Из сети.

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

0

56

«НЕ СТРАДАЙ, МЕНЯ ЭТО РАНИТ!»
О том, как нам запрещают горевать

Стоит заикнуться о том, что ты на кого-то злишься или обижен, как тут же набегают светлые человечки с советами «понять и простить» обидчика. Они обязательно прибавят, что тот, кто не простит, непременно заболеет раком, а также будет страдать от неудавшейся личной жизни и многочисленных заболеваний (это помимо рака, конечно). Я долго думала, что все это идет от писательницы Луизы Хей, которая советует лечить рак (и все остальные болезни) медитациями и светлыми мыслями, а также непременно спрашивать себя, зачем вселенная послала тебе эти испытания.

Но в реальности — проблема гораздо глубже. Дело в том, что в нашей культуре, особенно среди хороших интеллигентных девочек и мальчиков, не принято проявлять эмоции, тем более негативные. Когда мы в детстве плакали, нам первым делом говорили прекратить это делать. И тут же сообщали, что мы переживаем из-за какой-то глупости. «Ну, хватит плакать! Это же совсем не больно!» Я сама ловлю себя в тот момент, когда уже открываю рот, чтобы сообщить дочери, что ей — не больно. И чтобы она прекратила плакать. Я ничего не могу поделать, это пытается вырваться из меня на автомате.

Тем более нельзя было злиться, возмущаться, чувствовать обиду или ревность и испытывать желание немедленно придушить обидчика. Это было «фу, как некрасиво! девочки так не говорят!» и «будь выше этого!». В моей семье и во всех интеллигентных семьях вокруг — был жесточайший запрет на негативные эмоции. Можно было разве что испытывать сильное горе после смерти близкого. Да и то считалось, что на такое способны только взрослые, а дети «ничего не понимают».

Все это привело к тому, что люди не только не умеют выпускать свои чувства, адекватно их выражать, но также не умеют реагировать на сильные эмоции близких и окружающих. Я много наблюдаю, например, за поведением людей в моей группе поддержки в фейсбуке. Одно из самых распространенных «утешений» — это слова о том, что «они не стоят ваших слез», «не обращайте внимания», «не реагируйте так остро» и так далее. То есть «прекратите чувствовать то, что вы чувствуете». Проблема в том, что если бы человек мог это сделать, у него бы не было этой проблемы. А она есть.

В любом горе, даже в самом маленьком, человек проходит пять стадий проживания: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Например, у моего знакомого — нежного интеллигентного профессора — украли на вокзале сумку с документами, деньгами и компьютером, где были его научные работы за последний год. И вот он с невиданной, совершенно несвойственной ему страстью говорит о том, что он бы того вора хотел бы лично избить, даже убить, что он бы с радостью смотрел, как тому отрубают руку, как делают с ворами в мусульманских странах. И я понимаю: он, взрослый человек, мужчина, чья жизнь настолько разумна, спокойна, управляема и подконтрольна — столкнулся с неуправляемой стихией. Он чувствует, что его поимели, изнасиловали. А он в этой ситуации — абсолютно беспомощен. Его переполняет ярость и желание вернуть контроль над своей жизнью. Вместе с агрессивными, злыми словами выходят его злость и его страх. Мне тоже неуютно, я не очень понимаю, что отвечать на такие слова человеку, известному своим здравомыслием и доброжелательной мудростью.

А потом приходят они. Светлые человечки. Которые говорят, что «это всего лишь вещи». И «это не тот повод, чтобы так злиться». И «перестаньте уже об этом думать». А также: «Не держите эту злость в себе, она разрушает, простите этого человека, вам сразу станет лучше!» Но чтобы не держать в себе злость — ее надо куда-нибудь выпустить. Ну хотя бы рассказать знакомым, что бы ты сделал с вором, если бы встретил его на своем пути. Это безопасно — и для тебя, и для вора. И при этом очень помогает выпустить пар. То есть заставлять человека, переживающего какую-либо потерю, немедленно перейти от стадии агрессии к стадии принятия — так же бессмысленно, как дергать морковку за хвостик в надежде, что она от этого быстрее вырастет.

Вокруг нас ходят тысячи, миллионы людей, которые усилием воли запретили себе чувствовать. И которых возмущает, когда другие — вдруг — все же что-то чувствуют. Усталая мама, до смерти замученная крошечными погодками, жалуется подругам: она так устала, хочется иногда выброситься из окна или выбросить туда детей, выспаться и потом кинуться вслед за ними — и в ответ слышит про то, что «дети это счастье» и «как ты можешь такое говорить?!» Тем, кто решился пожаловаться на отношения с мамой, немедленно подскажут, что мама скоро умрет и «вы себе локти искусаете, а будет поздно».

Однажды, когда мне было лет десять, мы с папой ехали куда-то в огромной пробке. У меня была температура, к тому же меня укачало и сильно тошнило. Я плакала и хныкала всю дорогу, просила приехать быстрее и вообще прекратить мои мучения. И вдруг папа ужасно на меня накричал. А ему это было совсем несвойственно. Я заплакала еще горше: «Мне так плохо, а ты на меня еще и кричишь!» «Но что я могу еще сделать, — ответил папа, — если моему ребенку плохо, а я не в силах помочь?!»

Я думаю, что примерно тем же руководствовался папа подруги, который предложил забыть об изнасиловании, о котором она ему рассказала. «Выброси это из головы, — сказал он, — прекрати об этом думать все время, сейчас же все хорошо? Зачем вспоминать снова и снова?!» Он даже дошел до того, что обвинил дочь в том, что та испытывает «какое-то изощренное удовольствие» от того, что все время вспоминает то событие. А ведь все было просто: дочери нужно было пережить это, одна она не справлялась, ей нужен был папа, который бы обнял, который бы плакал вместе с ней, который бы сказал, что он бы того мужика изрезал бы на мелкие кусочки, что он бы жизнь отдал за то, чтобы в тот вечер оказаться рядом с ней и защитить ее.

Но папа лишь — попытался запретить переживать и накричал на нее за то, что ходила вечером гулять с собакой. Совсем не потому, что он — плохой человек и равнодушный отец. Он очень любящий отец. Который не умеет ни переживать горе, ни помочь пережить это горе близкому. Он может лишь сказать: «Немедленно прекрати чувствовать то, что ты чувствуешь! Мне больно от этого! Меня это ранит! Починись! Снова стань моей веселой маленькой девочкой, у которой в жизни не было ничего плохого!»

Человек, которому не дали пережить горе, которого, как морковку, тянули за хвостик для того, чтобы у окружающих снова сложилась благостная картина мира, надолго застревает в одной из стадий. У кого-то это депрессия, у многих — агрессия. Часто — пассивная агрессия. Непрожитое горе, запиханное, затолканное в самые глубины подсознания, исподволь отравляет и управляет. Заставляет ожесточаться и прекратить как чувствовать, так и сочувствовать. Заставляет говорить в ответ на сообщение, например, о выкидыше: «Да ничего страшного, у всех бывает, нового родишь! Ты же молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди!» И да, я считаю, что их, этих людей, можно понять. Но прощать — вовсе не обязательно.

Текст Алина Фаркаш

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

0

57

Вы можете верить в жизнь после смерти.

А можете не верить. Но есть много разных историй о том, что душа живет после смерти и любовь тоже не исчезает. Кто пережил опыт, тот знает, что со смертью ничего не кончается.
У одного мужчины умерла жена. Она долго болела, несколько лет. Но все равно вставала, когда он уходил на работу и провожала его до дверей. Такой у них был обычай. Так сложилось в жизни: он всегда уходил рано.

А жена позже уходила. А потом с детьми в декрете сидела. Потом работала, но тоже не с такого раннего часа. А потом вот заболела. Но вставала и провожала мужа до дверей по давно заведённому порядку. Он целовал жену, выходил из Подъезда и оглядывался. Она смотрела в окно и махала ему рукой. Вот и все. Привычка такая у них была.

И вот жены не стало. Болезнь все же забрала её. И некому стало провожать мужа до дверей; дети давно выросли и жили отдельно. Когда уходит тяжелобольной человек, никакого облегчения нет.
Наоборот, очень тяжело смотреть на пустой диван, на котором лежала жена. На все эти коробочки с лекарствами, на халат, в который она куталась - ей было все время холодно. На очки, которые лежат на столике. Они совсем не нужны.

Нет ничего бесполезнее очков, если нет человека, которому они позволяли видеть. И много такого, бесполезного, но горького, остаётся от ушедшего. Эти вещи страшнее пустоты. Они и есть - пустота…

И вот этот мужчина пошёл на работу. Работать же надо. Мало ли, какая у кого утрата; неделю попереживал, а теперь изволь трудиться. Это нормально. Это жизнь. А жизни нет дела до смерти. Он вышел из подъезда и оглянулся на окна по привычке. Даже не по привычке; он почувствовал, что надо оглянуться. И увидел, что жена стоит у окна. Красивая, как в молодости. Очень красивая. Стоит, улыбается и машет ему рукой.

Ну, и он помахал. Слезы немножко мешали видеть, но он постарался улыбнуться и помахал. Это значит: «до свидания!». А «до свидания» значит, что свидание будет. Потом обязательно будет свидание. Вот что это означает.

…Больше не видел он жену в окне, хотя оборачивался каждый день. Оборачивался и тихонько махал; незаметно, чтобы не приняли за ненормального. Но он знал, что она смотрит на него; не из окна, откуда-то из другого мира. И это помогло пережить утрату. Самую сильную боль.
Потому что по-настоящему после утраты мы утешимся только когда встретимся снова.

А это непременно произойдёт, я так думаю. И этот человек теперь так думает. Так думают все, кому ушедшие махали из окна или приходили во сне. Или наяву посылали сигналы.

Но таких случаев очень, очень много. Просто люди не склонны рассказывать об этом. Они просто знают, что это было. И если расскажут - так чтобы поддержать других. Тех, кто выходит из опустевшего дома…

Анна Кирьянова
2018 г

картина Ф.Каспар
Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

0

58

Волшебные слова, которые утешат.

Тим Лоуренс, психотерапевт и журналист, написал статью, в которой рассказывает, как можно реально помочь человеку, испытывающему горе. Он предупреждает, что с расхожими фразами, которые принято произносить для поддержки, нужно быть осторожнее — они могут ранить еще сильнее.

— Я слушаю, как один мой приятель-психотерапевт рассказывает про свою пациентку. Женщина попала в ужасную аварию, она постоянно испытывает боль и у нее парализованы конечности. Я слышал эту историю уже раз десять, но меня всякий раз шокирует одна вещь. Он сказал бедняге, что трагедия привела к позитивным изменениям в ее жизни.
«Все в жизни происходит не случайно», — вот его слова.
Меня удивляет, насколько эта банальность глубоко укоренилась даже среди психотерапевтов. Эти слова ранят и ранят жестоко. Он хочет сказать, что происшествие заставляет женщину расти духовно. А я считаю, это полный бред. Авария сломала ее жизнь и разрушила мечты — вот что случилось и абсолютно ничего хорошего в этом нет.

Самое важное: подобный настрой мешает нам делать то единственное, что мы должны делать, когда у нас беда — горевать. Хорошо говорит об этом мой учитель Меган Дивайн: «Кое-что в жизни нельзя исправить. Это можно только пережить».
Мы горюем не только тогда, когда кто-то из близких умирает. Мы предаемся печали, когда уходят любимые, когда рушатся надежды, когда настигает серьезная болезнь. Нельзя исправить потерю ребенка и предательство близкого человека — это можно только пережить.

Когда мы говорим своим друзьям и родным подобные слова, даже с лучшими намерениями, мы отказываем им в праве на скорбь, печаль и грусть. Я сам пережил огромную потерю, и меня каждый день преследует вина за то, что я до сих пор живу, а мои близкие — больше нет. Моя боль никуда не ушла, я просто научился направлять ее в нужное русло, работая с пациентами, и лучше понимать их.
Но ни при каких условиях мне бы не пришло в голову сказать, что эта трагедия стала подарком судьбы, которая помогла мне вырасти духовно и профессионально. Говорить так — означает топтать память любимых людей, которых я потерял слишком рано, и тех, кто столкнулся с подобной бедой, но не смог с ней справиться. И я не собираюсь притворяться, что для меня это было легко, потому что я сильный, или что я стал «успешным», потому что смог «принять на себя ответственность за свою жизнь».

Современная культура относится к скорби как к проблеме, которую нужно исправить, или как к болезни, которую нужно лечить. Мы делаем все, чтобы заглушать, вытеснять свою боль или как-то ее трансформировать. И когда вы вдруг сталкиваетесь с несчастьем, люди вокруг вас превращаются в ходячие банальности.

Так что же говорить друзьям и близким, попавшим в беду, вместо «все в жизни не случайно»? Последнее, в чем нуждается человек, раздавленный несчастьем, это совет или наставление. Самая важная вещь — понимание.
Скажите буквально следующее: «Я знаю, что тебе больно. Я здесь, с тобой».
Это означает, что вы готовы находиться рядом и страдать вместе с близким человеком — и это невероятно мощная поддержка.
Для людей нет ничего важнее, чем понимание. Оно не требует никаких специальных навыков и подготовки, это просто готовность быть рядом и оставаться рядом столько, сколько потребуется.
Будьте рядом. Просто будьте рядом, даже когда вам неуютно или кажется, что вы ничего полезного не делаете. На самом деле, именно тогда, когда вам неуютно, стоит делать над собой усилие и оставаться рядом.
«Я знаю, что тебе больно. Я рядом».
Мы так редко позволяем себе войти в эту серую зону — зону ужаса и боли — но именно там кроются корни нашего исцеления. Оно начинается, когда есть люди, готовые идти туда вместе с нами.

Я прошу вас, сделайте это для своих близких. Вы, возможно, никогда об этом не узнаете, но ваша помощь будет бесценна. И если вы когда-нибудь попадете в беду, найдите человека, готового быть рядом.
Из интернета

0

59

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

Горе является нормальной реакцией на утрату. Горе имеет психологические, эмоциональные и физические проявления.

После смерти любимого человека вы можете испытывать шок или не верить в произошедшее. Некоторые люди чувствуют оцепенение или им кажется, что они находятся во сне. Возможны ситуации, когда вами овладеет чувство грусти, опустошенности или одиночества. Вы даже можете злиться, испытывать чувство вины или почувствовать облегчение. Нормально испытывать несколько из названных чувств одновременно.

Горе также может сопровождаться физическими проявлениями, в том числе изменением аппетита, веса или привычного режима сна. У вас может болеть голова или живот. Кроме того, вам может быть тяжело думать о возвращении к повседневным делам или к работе. В некоторые дни у вас может быть больше сил, чем в другие. Помните, что нет правильного или неправильного способа пережить горе. Каждый человек проходит через это по-своему.

Потеря близкого человека зачастую лишает людей смысла жизни, целей, жизненных ориентиров. Задача психотерапии в том, чтобы человек, пережив травмирующие события, смог жить дальше полноценной жизнью, наполненной смыслом и радостью. Если семья теряет близкого, приходится менять структуру семьи, иногда и образ жизни. Например, если речь идет о потере человека, который зарабатывал деньги или решал вопросы воспитания детей. Всей семье приходится пройти через переустройство жизни, и здесь психотерапевтическая поддержка бывает очень важна.

Иногда мы горюем, потому что должны горевать ради человека, который умер. Потому что будет странно, если мы продолжаем счастливо жить, когда не стало дорогого и любимого человека. Однако наши близкие, умирая, точно хотели бы, чтобы мы продолжали жить и радовались жизни. Поэтому то, что мы возвращаемся к жизни, пережив горе, и идем дальше.

Многие люди боятся забыть умершего: они часто ездят на кладбище, возвращаются мыслями к ушедшему человеку, хранят дома все его вещи из страха, что в памяти не останется его черт, голоса, того, что с ним связано. Память — это то, что навсегда остается в нашем сердце. Это то, что наши любимые люди дали нам, когда мы были вместе. Наши знания, опыт, приобретенный совместно, привычки, интересы, цели. Это та память об умершем, которая записана внутри нас и навсегда остается с нами.

0

60

Реаниматолог Петерис Клява убедился, что есть жизнь после смерти!

... И, возможно, от нас зависит то, какой она будет.

Моя работа реаниматолога – особенная. Она связана с самыми современными технологиями, с последними достижениями науки и с самой мистической стороной человеческого существования – с пребыванием на границе между жизнью и смертью. Я постоянно вижу феномен смерти: был ребенок и была радость – и вот его нет, и осталось ужасное горе. Есть абсолютно технологическая борьба за жизнь: аппараты искусственного дыхания, мониторы, химические препараты – и ты с их помощью делаешь все возможное. И есть нечто неуловимое, эфемерное, непросчитываемое. Кто-то должен по всем показателям выжить – а он уходит. Кто-то выглядит совершенно безнадежным – и остается жить. И я как врач ничего никому не могу гарантировать.
Великая мера незнания

Мы ужасаемся тому, как лечили в 80-е годы – сейчас нам кажется, что врачу надо пойти и застрелиться после таких назначений. А тогда все правильным считалось. И всего ведь тридцать лет минуло, так мало по историческим меркам, но какой невероятный скачок произошел в нашем понимании, что такое инфекция, какова физиология организма. И мы осознаем: через 100 лет наши теперешние передовые достижения покажутся ерундой, а через 500 – мракобесием и полным средневековьем.

Я как врач использую все современные технические средства, чтобы сохранить ребенку жизнь и вернуть ему здоровье. Но я понимаю, как велика мера нашего незнания, и смиряюсь с этим.

Мистики нет. Есть ограниченность невежественного сознания. То, чего мы не понимаем, тоже существует и влияет на нашу жизнь. Я постоянно об этом думал – работа к таким раздумьям располагала. В 90-е годы друзья принесли мне номер журнала Science, в котором ученые писали о том, какие самые важные вопросы стоят перед наукой. Я с большой радостью и с немалым облегчением прочитал список этих вопросов: что такое реальность? что такое сознание? существует ли свободная воля – или все предопределено? есть ли жизнь после смерти? Оказывается, я не одинок в своих поисках – они волнуют и лучшие умы человечества. С тех пор я непрерывно изучаю и сознание, и реальность.
Про несвежую сметану и пищевую цепочку

Помню, я только-только начал работать в детской реанимации, и маленькая девочка у нас умерла оттого, что мама накормила ее прокисшей сметаной. Так банально и так страшно. Несвежая сметана. Понос. Инфекция. Почечная недостаточность. Смерть. Теперь это лечат элементарно. А тогда – не могли.

После ее смерти я поехал на Лесное кладбище на могилу отца. Мой отец был ученый – физик и математик, он работал в Новосибирском академгородке и умер совсем молодым. Я люблю кладбища – там царит покой и умиротворенность. И можно сосредоточиться на главном, ничто не отвлекает.

Я работал недолго, но уже видел столько страданий. И отчаянно, страстно хотел понять, что делает человека живым, что такое – жизнь. Мне была неприятна ее биологическая основа: это же неправильно, что волки едят косуль, кошки ловят мышей, коршуны охотятся за кроликами. Человек ест животных. Люди убивают друг друга ради богатства и материальных ценностей. Как это грубо и невежественно, это же мясорубка, еще Шекспир говорил: «Ад пуст – они все здесь, среди нас!» Зачем все это? Почему бы не устроить мир по-другому?

Я у могилы отца бросал вызов Богу, я кричал и ругался: «Ты что за ерунду сделал? Ладно, люди убивают друг друга, но сама природа построена на пищевой цепочке, когда все друг друга по очереди жрут. И если Бог – это любовь, сострадание, доброта, то почему матрица бытия – это насилие и страдание?»

И много позже я осознал то, про что так хорошо написала Блаватская: «Истина никогда не спустится к нам – мы должны до нее подняться». В моей практике появились мощнейшие моменты, которые показывали то необъяснимое, некий аванс, который выдается нам кем-то или чем-то – и который показывает: мы знаем не все.

Мои коллеги-врачи описывали много клинических случаев, у которых нет научного объяснения. Пока нет. Но это не значит, что – не будет. Ученые из разных областей знаний сотрудничают между собой. Нейробиология изучает взаимосвязь сознания с мозгом и телом. Формируется нейроквантобиология, которая рассматривает возможность того, что источник сознания существует вне тела. Нам, практическим врачам, в подобных изысканиях нет места. Врачи предоставляют ученым феномены, которые те должны изучать.
Вершина айсберга. Про Танечку

Если мы не будем лечить пациентов, многие не выздоровеют. Это очевидно. Но сам момент выздоровления – загадочен. В нем присутствует некая великая тайна.

Эта история случилась давно, когда я еще был молодым врачом. Привезли ночью девочку лет одиннадцати, Танечку, с длинными светлыми косами.

У них дома загорелся телевизор, мгновенно вспыхнули синтетические занавески, девочка надышалась копотью и гарью. Она умирала – лицо серо-синее, дышать не может. Воздух не поступал в легкие, аппарат искусственного дыхания не помогал. Я выхватил трубку, по которой кислород через трахею шел в легкие, думал – проблема в ней, а она чистая, значит, копоть перекрыла бронхи. Сейчас бы ей сразу же провели бронхоскопию и очистили дыхательные пути. В те годы в полвторого ночи бронхоскопию не делали. Я пытался очистить ей бронхи электроотсосом – ничего не получилось. Остановка сердца.

Сорок пять минут мы проводили непрямой массаж сердца при норме в двадцать пять. Отступились. Девочке уже подвязали челюсть и приготовились ее увозить. Я стал писать направление в морг. И вдруг подумал: «А ты заинтубируй ее и промой дыхательные пути раствором соды, чтобы растворить эти сгустки». Я подошел к девочке, проверил реакцию зрачков – широкие, на свет не реагируют, что является косвенным признаком гибели нервных клеток в мозге. Трупные пятна проступают. И нет бы мне на том успокоиться и смириться. Я сделал все наоборот. Я сорвал повязку с подбородка девочки. И провел весь комплекс мер, которые задумал. Из бронхов вышла спрессованная копоть в виде слепка бронхиального дерева, я обрадовался и решил возобновить реанимацию. Чего я ей только не вводил! И сердце девочки заработало. Сам стою и думаю: «Дурак, ты чего старался, она же без мозгов осталась – будет инвалидом всю жизнь!»
Через четыре дня девочка сидела на кровати и ела овсянку. Она улыбалась мне, а мама заплетала ей косы. Как это объяснить? Не знаю!

Нет, ну, конечно, можно сказать, что Клява – это такой офигенный доктор, который возвращает пациентов с того света. Но это будет вранье – у каждого реаниматолога в арсенале есть подобные примеры, когда он делает все возможное и немного больше. И пациент выживает. И ты никогда не понимаешь, отчего выжил именно он, а не те другие, за которых ты тоже бился изо всех сил. У Танечки я видел признаки биологической смерти. Однако сейчас она здоровая взрослая женщина.

Почему повезло именно мне, именно тогда? Не знаю, не знаю, не знаю…

Каждый успешный случай реанимации – это айсберг, и его громадную подводную часть мы не видим.
У Бога нет других рук, кроме наших

Лет восемь назад мальчик неполных трех лет попал в реанимацию с тяжелейшей пневмонией. Он провел 40 дней на аппарате искусственной вентиляции легких и в искусственной коме. На моем дежурстве все жизненные показатели начали падать. Уровень кислорода в крови катастрофически снижался. Аппарат нагнетал в его легкие кислород под самым высоким давлением. Одно легкое не выдержало и лопнуло. Родители были в ужасе. Да, они были в палате, так как имеют право находиться вместе с умирающим, если хотят. Я продренировал пострадавшее легкое. Тут же разорвалось второе. Я понимал, что мозг мальчика начинает страдать от дефицита кислорода. Наступали необратимые изменения. И я сказал родителям: «Это неэтично – задерживать человека в таком состоянии, когда вылечиться невозможно, а можно только продлить агонию». Мама молчала – она была в шоке. А папа упал на колени, он молился Богу и требовал, чтобы я спас его сына: «Ты делай все, что только можно: твои руки сейчас – руки Бога, он захочет – все через тебя даст. Но только через тебя. А ты бросишь – и нет у него рук!» Часто люди в подобном состоянии неадекватны, и мы в реанимации к этому привыкли. Сразу даем лекарства, и они успокаиваются. Но тут было что-то другое. Казалось, будто бы за отцом ребенка стоит кто-то еще, Некто Больший. Знающий. И я вводил мальчику такие дозы препаратов и гормонов, которые в книжках даже не описываются, и говорил себе: «Пусть отец осознает ситуацию, мне главное – выиграть время, чтобы он успокоился». Объяснял себе свои действия с рациональной точки зрения.
Минута прошла, другая, а мальчик не умирал. И вдруг уровень кислорода стал расти. Сам по себе. Ни один академик мира такой исход не спрогнозировал бы. Мальчик не умер в ту ночь. И в следующую – тоже. Потом он «слез» с аппаратуры и пошел в отделение. Потом выписался домой.

Каждый Новый год его папа приезжает в реанимацию с цветами и тортами. Иногда привозит сына. Мальчик растет крепким, с интеллектом у него все порядке. Со здоровьем – тоже, разве что минимальные остаточные изменения в легких на рентгене просматриваются. И все – больше никаких последствий.

Рационально я не могу объяснить, что произошло. Предполагать можно разное, но это не будет наука. Мне словно показали: «Ты думал, что он умрет, – а он выжил».
Зачем нам нужны знания

Я вижу: в нашей жизни есть место для чуда. И чем больше ты знаешь и умеешь, тем больше можешь сделать. Именно твои знания и умения дают возможность этому чуду проявиться в нашем мире.

Не так давно в реанимацию поступил пятилетний мальчик в очень тяжелом состоянии. Было утро. Пятиминутка завершилась. Ночная смена ушла, мы – смена дневная – в отделении пили утренний чай, обсуждали новых пациентов вперемешку с нашими домашними делами. И был такой мощный контраст между бодрой, будничной, полной энергии атмосферой за столом – и отчаянием в реанимационной палате, где дети цеплялись за ускользающую от них жизнь, что я сказал коллегам: «Давайте сконцентрируем ум и визуализируем наше общее желание: как мы переписываем будущее, в котором все дети, которые сейчас на грани, – выздоравливают. Так сильно сконцентрируемся на этой картине, как будто бы каждый из них – твой собственный ребенок. Создадим и увидим то, что хотим, вместо того, что есть». Все замолчали. И пять-семь минут в тишине что-то происходило. А потом вдруг все заговорили, засмеялись разом, словно выдохнули с облечением.

Мальчик выжил. И другие дети активно на поправку в этот день пошли. И я вам скажу, что мы классно всю смену проработали, на подъеме, с полной отдачей. А с другой стороны – неизвестно, как все сложилось бы без визуализации. Я знаю одно: все, кто был за столом, ощутили эту возможность, как и я. Только я ее вслух сформулировал, зато все – легко подхватили. И что-то случилось.

Один человек вполне способен изменить мир или страну. И происходит это по принципу «пирамиды Уолта Диснея». На ее вершине творят пара-тройка гениальных безумцев, чья фантазия не знает границ. Они создают новую реальность из своего вымысла. Под ними находится аналитический сектор – они думают, как это реализовать. Под аналитиками – экономисты, которые подводят под новую реальность материальную базу. И внизу пирамиды – критики, они ищут в новой реальности слабые места, чтобы информация о них поступила наверх и чтобы с ними справились. Критик никогда не должен лично встречаться с фантастом – они «взаимоуничтожаются» при контакте, так как не переносят друг друга. Так создают реальность. Так работал Стив Джобс. В основе всего лежит мысль, идея человека. И она материализуется тем или иным образом.

Множественность миров и пространств

Девочка пятнадцати лет уходила из жизни – шок, поражение многих органов, печень не справлялась, почки отказывали. Рядом с ней находилась ее мама, очень интеллигентная, уже в возрасте. Девочка была ее единственным ребенком. И я сказал маме: «Могу я с вами поговорить – не как врач?» Мы вышли из отделения. И рассказал ей за тридцать минут то, чему учился тридцать лет.

«Можно я с тобой буду «на ты»? На том уровне нет Петериса, нет тебя и меня. Там ты – не мама, и она – не твоя дочь. Все есть ты. Но все и Тот, кто создал этот мир и всех нас. Что есть – «мое»? Ты не родилась, ты не женщина, ты не можешь ничего создать. Есть только Тот – и он все создает. Как говорят буддисты, «нет того, кто смотрит, и того, на кого смотрят, и нет процесса смотрения – все едино». Ты пойми, что ты есть Бог. И она – Бог. Ты своей любовью и состраданием можешь творить в Нем и с Ним новую реальность в другом мире. Когда ты видишь, что она живет и счастлива в другом мире, она действительно живет и счастлива».

Это только крохотная часть того, что я сказал.

Человек, который переживает утрату, находится в запредельном состоянии и способен на сильнейшее иновременное и инопространственное перепрограммирование. Он создает другую реальность для умершего, где тот живет и счастлив. Эту реальность мы называем раем.

Ее дочь умерла. У мамы не было ни одной слезинки. Мама знала: она существует в ином пространстве, где у нее подрастают двое детей, и они вместе катаются на велосипедах. Мама говорит: «Да, рай есть». Она его для дочки сделала.

Все есть мысль. И есть другая Вселенная, где дети всегда выживают, – и все мы рано или поздно оказываемся там и встречаем всех тех, кого любили здесь, на этой земле.

Записала Галина Панц-Зайцева

О Петерисе Клява:

Родился в 1964 году. Окончил педиатрический факультет Рижского медицинского института. Получил специальность анестезиолога-реаниматолога. Более тридцати лет работает врачом-реаниматологом в Рижской детской клинической университетской больнице. С 1985 года изучает глобальные вопросы, касающиеся жизни и смерти, внетелесного опыта и развития человека. Выступает с лекциями, ведет семинары и ритриты. Женат.

Проблемы у оставшихся родных на Земле. Фазы горя, работа с горем

0