«Я рядом». Как поддержать человека в горе

Содержание
Оцените свои силы
Спросите, нужна ли помощь
Будьте готовы много слушать, много молчать и много говорить
Не навязывайтесь, но дайте понять, что вы рядом
Примите горюющего целиком
Покажите, что плакать, грустить — нормально
Сопереживайте, но не подключайтесь к горю
Примите, что любое горевание — правильное
Стоп-слова: не говорите так людям, которые переживают горе
А что тогда говорить?

Поддержать кого-то — значит разделить его чувства, показать, что человек не один в своих переживаниях. Все мы хоть раз в жизни нуждались в поддержке. Особенно это ценно в момент переживания потери, горя или утраты.

Призывы «собраться» и «держаться» не имеют никакого отношения к поддержке, равно как и советы, причитания, нотации и запугивания (да, такое тоже случается) — все это только мешает и огорчает тех, кому и так тяжело. Так что же делать, если хочется поддержать близкого?

Оцените свои силы
Лучше один раз, но искренне поддержать человека, чем симулировать сочувствие, потому что нет сил. Не стыдитесь: нормально не хотеть, не уметь поддерживать. Делайте все, что можете, но не пытайтесь себя заставить. Если вы сами переживаете сложные эмоции, у вас проблемы, не хватает эмоционального ресурса — не обвиняйте себя. Чтобы кому-то помочь, нужны силы, а если у вас их нет — в этом нет ничего плохого.

Спросите, нужна ли помощь
Вместо того чтобы гадать, как поддержать человека, — прямо спросите его об этом. Честно скажите, что хотите помочь, но не знаете как. Спросить «Что я могу сделать для тебя?» будет достаточно.

Главное, не исчезайте: даже если вы не находите слов, будьте рядом и искренне признайтесь: «Я не знаю, что сказать. Но я с тобой».

Будьте готовы много слушать, много молчать и много говорить

Каждый переживает утрату по-своему: кто-то хочет выговориться, другой — остаться в тишине, а третий будет задавать много вопросов. Ваша задача — быть рядом и дать человеку то, в чем он нуждается. Вы можете активно слушать: кивать, поддакивать, задавать уточняющие вопросы. Или молча обнимать. Или говорить на посторонние темы, если человек об этом попросил. Можете отражать эмоции: «Мне тоже грустно, когда ты говоришь об этом», «Я понимаю твою злость».

Если вы поймете, что не справляетесь, и чувствуете, что близкому нужна профессиональная помощь, — предложите обратиться к психологу.

Не навязывайтесь, но дайте понять, что вы рядом
Человек может переживать горе в одиночестве. Он волен поступать как хочет, даже если вам кажется это не лучшей идеей. Не навязывайтесь, но дайте понять, что вы всегда готовы поддержать. Вы можете периодически предлагать близкому человеку встретиться, поговорить по телефону или просто побыть рядом без слов. Не стоит всеми силами отвлекать человека от горя — пусть он его переживет. Но если вы заметили, что близкий все больше погружается в отчаяние и печаль, то мягко обсудите с ним возможность обратиться за помощью к специалисту.

Примите горюющего целиком
Порой человек может заверить вас, что справится с горем сам, потому что не хочет, чтобы кто-то видел его подавленным или плачущим. Возможно, это внутренний запрет на эмоции. В такой ситуации вы можете дать понять близкому, что примете его любым.

В книге «Принять и пережить потерю, горе, утрату: Как научиться снова радоваться жизни» психолог Александр Рязанцев предлагает прием, который называется «приближение». Сядьте как можно ближе к человеку. Не отвлекайте и не пытайтесь «вытащить» его из печали — позвольте близкому вести себя, как ему хочется. Так вы покажете, что вы рядом в любом его состоянии.

Если вы хотите вернуть друга, столкнувшегося с потерей, к полноценному общению, вам нужно научиться спокойно принимать его горюющим. Человек должен не бояться расплакаться, показать свои чувства, поговорить о случившемся. Если он не веселится, а сидит и грустит, это не должно вас тяготить. Покажите, что с печалью вы его тоже цените, любите, уважаете и признаете, что не ждете от него общительности или показной веселости.

Покажите, что плакать, грустить — нормально
Если вы замечаете, что близкий продолжает блокировать эмоции, то вы можете показать ему на своем примере, что горевать — нормально. Расскажите о своих эмоциях, покажите их. Вот случай, который описывает Александр Рязанцев:

«В начале 2000-х годов известный консультант, работая с утратой на семинаре в Санкт-Петербурге, в конце сеанса расплакался. Мужчине было 70 или 80 лет, и, конечно, это потрясло наш санкт-петербургский терапевтический круг: профессиональный психотерапевт с огромным стажем работы — и плачет. Когда его спросили: «Как же так?! Ты терапевт и работаешь с человеком, который переживает горе. Почему ты плачешь, а он нет?», консультант ответил очень просто: «Кто-то должен был показать, что плакать нестрашно и неопасно, что человек не умрет, если заплачет». Тем самым он помог клиенту сделать первый шаг к публичному переживанию горя».

Сопереживайте, но не подключайтесь к горю
Поддерживая близкого в его горе, будьте внимательны и к себе. Соблюдайте границы и осознанность: «Твое горе здесь, а я — вот здесь. Я рядом с тобой, но мы не вместе. Это твое горе, не мое, я уважаю его, но нахожусь на некоторой дистанции».

Важно сохранять эмоциональную толерантность: сопереживать близкому, но не «пропадать» вместе с ним, оставаться в безопасности и четко разделять свое и чужое. Это непростая задача. Если вы чувствуете, что не справляетесь с ней, нужно обратиться к психологу.

Примите, что любое горевание — правильное
Можно ли считать какую-то эмоциональную реакцию на смерть неправильной? Психологи утверждают, что нет. Любая эмоция, которую переживает человек, — нормальная.

Например, человек может испытать ступор после известия о смерти, несчастном случае или другой печальной ситуации. Некоторые описывают это состояние как «пустоту, когда слез нет, эмоций тоже нет и чувствуешь себя просто никак». Это защитная реакция, чтобы притупить боль. Обычно человек начинает осознавать утрату и переживать горе спустя некоторое время.

А еще можно испытывать злость — даже на того, кто умер. Или вину из-за того, что не успел что-то сказать или сделать.

Нередко люди скрывают, что испытывают облегчение после смерти близкого. Признаться в этом стыдно, ведь это противоречит концепции любви, но на самом деле эта эмоция тоже абсолютна нормальна. Тяжелобольные родственники или друзья требуют постоянного ухода. Это очень сложно и ложится на плечи близких тяжелым бременем, о котором не принято говорить публично.
Чувство облегчения говорит о том, что тяжелый период закончился: и ваш близкий перестал страдать, и вы сможете снова начать жить.
Также психологи говорят, что радость в период траура — полезная эмоция. Она помогает чувствовать благодарность к умершему. Светлые воспоминания, хорошие моменты, которые вызывают смех и сентиментальные чувства, помогают справиться с горем; в этом нет ничего ненормального.

Если вы хотите поддержать близкого, переживающего утрату, то скажите, что все его эмоции — нормальны. И вы готовы принять без осуждения и поддержать любое его состояние.

Стоп-слова: не говорите так людям, которые переживают горе

«Я знаю, что ты чувствуешь», «Я знаю, каково тебе». Вы не были в такой ситуации, вы не можете знать.
«Все пройдет», «Время лечит», «Потом будет легче». Горевание — нелинейный процесс, когда отгоревал — и все прошло. Горевание — процесс спиральный, когда и через год, и через пять лет может быть по-прежнему тяжело.
«Соберись!», «Мужайся!». Не призывайте быть стойким. Человек, который нуждается в поддержке, — не хочет быть стойким, он нуждается в противоположном. Он хочет найти опору, разделить эмоциональный груз, не «держаться» — а расслабиться и почувствовать себя лучше. Говоря фразу вроде «крепись» — вы транслируете «в поддержке отказано, решай все сам, будь сильным».
Не давайте непрошеные советы: они только раздражают. Практическая помощь очень важна, но только если о ней попросили. Не рассказывайте о чужом горе, аналогичных ситуациях. Не причитайте в духе «Что же теперь делать?» — это усиливает боль.

А что тогда говорить?

«Я с тобой, я рядом».
«Я всегда готов/а выслушать тебя».
«Если тебе что-то понадобится — только скажи, я готов/а помочь».
«Ты можешь обратиться ко мне в любое время».
«Я хочу поддержать тебя. Что мне сделать для тебя? Хочешь...» (предложить несколько вариантов).
«Я сейчас заказываю продукты, давай и тебе закажу, что сейчас нужно?» — вы можете предложить любую другую конкретную помощь.
Ты не одна/один. Ты можешь поделиться со мной всем, не держи в себе.
«Можно я буду спрашивать раз в неделю, что у тебя происходит?»
Твои чувства — нормальны, я тебя понимаю. Эту фразу можете использовать, если человек признается, что стыдится или боится своих переживаний.
То, что с тобой случилось, действительно ужасно. Мне очень жаль, я тебе сочувствую, я горюю вместе с тобой. Американский психолог Джон Готтман назвал это «свидетельством о бедственном положении близкого». Признание, что у близкого случилось горе и что вам тяжело видеть его боль — важно.
Если сочтете уместным — обнимите человека. Можно без слов.
https://alpinabook.ru/

Как утешить близкого человека

Попытки успокоить плачущего нередко оборачиваются неловкостью. Вы хотите поддержать человека, выразить сочувствие и укрепить ваши отношения, но не так-то просто решить, что лучше сказать и что сделать. Поэтому часто мы просто неуклюже похлопываем человека по спине и говорим какие-то банальности. Мы собрали для вас советы, которые действительно помогут утешить близких.

Елена Евстафьева

0
1. «Засвидетельствуйте» чувства собеседника
Все мы знаем, как тяжело оказаться в ситуации, когда нужно утешить кого-то, а правильных слов не находится.

Осторожно: 18+! В телеграм-канале «Постельный режим» Лайфхакер делится проверенной информацией о сексе, отношениях и обо всём, что с этим связано. А ещё вас ждут полезные карточки на горячие темы и честные обсуждения — присоединяйтесь!

К счастью, чаще всего люди не ждут от нас конкретных советов. Им важно почувствовать, что кто-то их понимает, что они не одиноки. Поэтому сначала просто опишите, что вы чувствуете. Например, с помощью таких фраз: «Я знаю, что тебе сейчас очень тяжело», «Мне жаль, что тебе приходится так нелегко». Так вы дадите понять, что действительно видите, каково сейчас близкому человеку.

2. Подтвердите, что эти чувства вам понятны
Нам нужно не только показать, что мы знаем о переживаниях собеседника, но и подтвердить, что нам эти переживания тоже близки и понятны. Для этого можете поделиться собственным опытом.

Но будьте осторожны, не перетягивайте всё внимание на себя, не пытайтесь доказать, что вам было ещё хуже. Упомяните вкратце, что раньше тоже оказывались в подобном положении, и расспросите подробнее о состоянии того, кого вы утешаете.

3. Помогите близкому человеку разобраться в проблеме
Даже если человек ищет способы разрешения тяжёлой ситуации, сначала ему нужно просто выговориться. Особенно это относится к женщинам.

Так что подождите предлагать решения проблемы и выслушайте. Это поможет тому, кого вы утешаете, разобраться в своих чувствах. Ведь иногда бывает легче понять собственные переживания, рассказывая о них другим. Отвечая на ваши вопросы, собеседник может сам найти какие-то решения, понять, что всё не так плохо, как кажется, да и просто почувствовать облегчение.

Вот несколько фраз и вопросов, которые можно использовать в таком случае:

Расскажи, что случилось.
Скажи, что тебя беспокоит.
Что к этому привело?
Помоги мне понять, что ты чувствуешь.
Что тебя пугает больше всего?
При этом старайтесь избегать вопросов со словом «почему», они слишком похожи на осуждение и только разозлят собеседника.

«Дайджест»: только лучшие статьи — в вашем ящике

Дарим электронную книгу за подписку
Введите почту
Подписаться
Нажимая на кнопку «Подписаться», вы соглашаетесь на обработку персональных данных
Логотип Дайджест
4. Не преуменьшайте страдания собеседника и не пытайтесь его рассмешить
Когда мы сталкиваемся со слезами близкого человека, мы, что вполне естественно, хотим развеселить его или убедить, что его проблемы не так уж страшны. Но то, что нам самим кажется пустяком, часто может расстраивать других. Поэтому не преуменьшайте страдания другого человека.

А если кто-то действительно переживает из-за пустяка? Спросите, есть ли какие-то данные, которые расходятся с его взглядом на ситуацию. Потом предложите своё мнение и поделитесь альтернативным выходом из положения. Здесь очень важно уточнить, хотят ли услышать ваше мнение, без этого оно может показаться слишком агрессивным.

5. Предложите физическую поддержку, если это уместно
Иногда людям совсем не хочется разговаривать, им просто нужно ощутить, что рядом есть близкий человек. В таких случаях не всегда легко решить, как себя вести.

Ваши действия должны соответствовать обычному поведению с тем или иным человеком. Если вы не слишком близки, достаточно будет положить руку на плечо или слегка приобнять. Также смотрите на поведение другого человека, возможно он сам даст понять, что ему нужно.

Помните, что не следует слишком усердствовать, когда утешаете вторую половинку: партнёр может принять это за заигрывание и обидеться.

6. Предложите способы решения проблемы
Если человеку требуется только ваша поддержка, а не конкретные советы, вышеперечисленных шагов может быть достаточно. Поделившись своими переживаниями, ваш собеседник почувствует облегчение.

Спросите, можете ли вы сделать что-то ещё. Если разговор происходит вечером, а чаще всего так и бывает, предложите лечь спать. Как известно, утро вечера мудренее.

Если же необходим ваш совет, спросите сначала, есть ли у самого собеседника какие-то идеи. Решения принимаются охотнее, когда исходят от того, кто сам находится в спорной ситуации. Если тот, кого вы утешаете, смутно представляет, что можно сделать в его положении, помогите разработать конкретные шаги. Если он совсем не знает, как поступить, предложите свои варианты.

Если человек грустит не из-за какого-то конкретного события, а потому, что у него депрессия, сразу же переходите к обсуждению конкретных действий, которые могут помочь. Или предложите заняться чем-нибудь, например вместе пойти на прогулку. Лишние размышления не только не помогут избавиться от депрессии, но и, наоборот, усугубят её.

7. Пообещайте поддерживать и дальше
В конце разговора обязательно упомяните ещё раз, что понимаете, как тяжело сейчас близкому человеку, и что вы готовы и дальше во всём его поддерживать.
https://lifehacker.ru/

С детьми и подростками очень трудно говорить о тяжелых болезнях и утрате близких — вот книги, которые могут помочь MeduzaCare: в июле мы рассказываем о паллиативной помощи
15:16, 18 июля 2019Источник: Meduza
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента.

Этот материал можно скачать в PDF и отправить тем, кто не умеет обходить блокировки. Или просто распечатать.

В июле проект помощи благотворителям MeduzaCare посвящен паллиативу. Говорить на эту тему с детьми и подростками может быть очень трудно, особенно если ситуация касается их непосредственно. В этом тексте мы собрали книги, в которых так или иначе рассказывается о тяжелой болезни или утрате.

Рейчел Липпинкотт, Микки Дотри, Тобиас Иаконис. В метре друг от друга. М.: Эксмо, 2019. Перевод С. Самуйлова

Два подростка — Стелла и Уилл — с детства живут с муковисцидозом. Это генетическое заболевание, при котором в разных органах накапливается густая слизь, что, в частности, мешает дышать и вызывает предрасположенность к инфекциям. Стелла и Уилл одновременно попадают в больницу: она на плановое лечение, он — на экспериментальную терапию. Она всегда все делает по правилам, он — плевать на них хотел. В итоге они немедленно влюбляются, но им нельзя приближаться друг к другу меньше, чем на полтора метра, чтобы не передать опасные бактерии.

Эта книга — переписанный сценарий (с небольшим бонусом в конце) одноименного довольно успешного фильма, который вышел в России в мае 2019 года.

«В метре друг от друга». Трейлер
Кинокомпания ВОЛЬГА
В России людям с муковисцидозом помогает благотворительный фонд «Кислород».
Дженни Даунхэм. Пока я жива. М.: РИПОЛ Классик, 2018. Перевод Ю. Полещук

Тесса знает, что вылечить лейкоз уже не получится и жить ей осталось недолго. Она составляет список дел на остаток жизни и пускается во все тяжкие, совершенно пренебрегая чувствами родителей. Тесса влюбляется в своего соседа, и все осложняется необходимостью прощаться с еще одним дорогим человеком.

Книга довольно честная и от этого местами очень злая: бывает, Тесса откровенно ненавидит людей, которые будут жить после нее, она осуждает врачей и грубит всем подряд, но в итоге примиряется со своим положением.

По книге сняли фильм — «Сейчас самое время».

«Сейчас самое время». Трейлер
Melomankaz
Паллиативной помощью детям, подросткам и молодым взрослым занимается фонд «Дом с маяком».
Патрик Несс. Голос монстра. М.: РИПОЛ Классик, 2019. Перевод А. Самариной и А. Тихоновой

Главный герой этой книги ничем не болеет — болеет его мама. Причем вылечить ее не получается, и, судя по всему, 13-летнему Конору совсем скоро придется переехать к бабушке, не самому близкому человеку. Проблема в том, что с Конором никто толком не говорит об этой ситуации и ему приходится самому справляться со своими чувствами. Все еще хуже из-за того, что в школе Конору тоже нелегко: его там травят. На помощь приходит монстр, выдуманный мальчиком, — тисовое дерево, которое видно из окна. Оно оживает, приходит к Конору, рассказывает истории и говорит с ним о самом главном.

По книге сняли одноименный фильм.

«Голос монстра». Трейлер
Кинокомпания ВОЛЬГА
КИНОКРИТИК АНТОН ДОЛИН О ФИЛЬМЕ «ГОЛОС МОНСТРА»
Фильмы на неделю от Антона Долина: «Голос монстра», «Коммивояжер», «Сафари» и «Звонки»
В 2011 году вышла другая похожая книга — «Звезды светят на потолке» Юханны Тидель (к сожалению, переизданий не было). Она о девочке, чья мама тоже тяжело и неизлечимо болеет. Йенна хочет, чтобы ее жизнь была обычной, она бунтует, но в итоге справляется с ситуацией. Тоже сама.

Психологическую помощь людям с онкологическими заболеваниями и их родным оказывает служба «Ясное утро».
Али Бенджамин. Доклад о медузах. М.: Самокат, 2018. Перевод О. Варшавер

Когда внезапно погибает лучшая подруга главной героини, та перестает говорить. Совсем. Отвергая помощь близких и психолога, она старается сама справиться со своими чувствами. Для этого 12-летняя Сузи пытается выяснить настоящую причину того, почему ее подруга, такая хорошая пловчиха, утонула, и приходит к выводу, что во всем виноваты ядовитые медузы. Проживая свое горе, Сузи делает большую исследовательскую работу, посвященную медузам.

Джон Грин. Виноваты звезды. М.: АСТ, 2019. Перевод О. Мышаковой

16-летняя Хейзел чудом выжила благодаря экспериментальному лечению рака, но до полного выздоровления ей далеко. Ее сверстник Огастус в ремиссии, но во время лечения ему ампутировали ногу. Когда они знакомятся и влюбляются друг в друга, то наконец начинают обсуждать то, что их действительно беспокоит (с родными так не получается). И в первую очередь говорят о страхах, особенно о страхе забвения. Эта книга (к слову, входящая в список самых популярных в России) — не только про такую рефлексию, но и про переживание потерь, которые у подростков, проведших в больницах много месяцев и лет, случаются регулярно.

Книгу Джона Грина экранизировали в 2014 году.

«Виноваты звезды». Трейлер
20th Century Fox Russia
Детям, подросткам и молодым взрослым с онкологическими заболеваниями в России помогают много фондов. Например, «Подари жизнь» и «Адвита».
https://meduza.io/feature/2019/07/18/s- … gut-pomoch

Мы спросили вас, какие «утешительные» фразы сильнее всего раздражают во время болезни. Вот самые ненавистные «Держись», «тебе просто нравится страдать»
Источник: Meduza

В начале декабря мы попросили читателей поделиться с нами фразами, которые их больше всего раздражают во время болезни. Часто бывает, что окружающие искренне хотят помочь, но своими словами делают только хуже. Нам пришло множество разных историй, искренних и эмоциональных, и очень жаль, что мы не можем выложить их все или хотя бы большую часть. Вот те фразы, которые упоминались чаще всего, и объяснения от читателей, почему их лучше не произносить. В конце материала есть краткая и не претендующая на полноту инструкция, как лучше общаться с людьми, которые болеют.

ГЛАВА 1
Общие фразы
Выздоравливай!
«Даже после пересадки донорской почки я не буду здоровым человеком».

Держись!
«Я, может, расклеиться хочу. Мне, может, надо пореветь и пережить».

Посмотри на <известная личность>, он/она прекрасно справились с этим недугом, и у тебя получится
«Обычный человек, особенно в России, сталкиваясь с такими проблемами, оказывается совсем в другой ситуации».

У Тани вон тоже <твое заболевание> — и ничего, нормально живет
«Чужие примеры нерелевантны. Вообще плевать, что там с другими больными».

Ну это же не <рак/любое другое заболевание или состояние, которое говорящий считает ужасным>
«Я просто еще сильнее чувствую одиночество в своей борьбе».

Тебе надо просто:
— сходить к врачу;
«Врачи подскажут, как минимизировать симптомы и бороться с обострениями, но избавить вас от заболевания не смогут. К сожалению, это то, с чем приходится жить».

— взять себя в руки;
«Больше всего на свете мне хотелось бы взять себя в эти самые руки и заняться чем-нибудь еще».

— перестать про это думать;
«В моменты обострений мне было очень больно даже душ принимать».

— полечиться кофейными клизмами, пророщенными зернами, акульими плавниками, творогом с льняным маслом, черникой, барсучьим жиром, медитацией, содой (потому что таблетки — это все заговор Большой Фармы).
«Я терпеливо объясняю все, но с барсучьим жиром сложно спорить».

— А еще: родить; заняться спортом; найти хобби; вставать пораньше; пройтись по магазинам; найти нормального мужика; пойти в церковь; креститься.
«Я агностик».

Как ты с этим живешь? Я бы уже давно повесилась
«Вам бы наверняка захотелось жить, и пришлось бы приспособиться».

Все будет хорошо
«Я умираю, я об этом знаю, я принимаю это и хотела бы, чтобы окружающие тоже принимали».

«Что именно будет „хорошо“ и когда именно? А если будет НЕ хорошо, что мне на это скажут? „Упс, ну извини“?»

Не переживай
«Не нужно запрещать заболевшему человеку чувствовать то, что он чувствует».

Это все от обиды/чувства вины/грехов
«Человека обвиняют в том, что он сам виноват в болезни. Физические причины — наследственность, травмы и перенесенные инфекции — внезапно уходят на второй план, а виноват человек, потому что „думал неправильно“».

В Африке дети голодают, а ты…
«Я на 100% осознаю, что проблемы есть у всех и у многих этих проблем несравненно больше, нежели у меня, но эта фраза ничем не может мне помочь, звучит грубо, обесценивает мои проблемы и заставляет чувствовать себя еще хуже».

ГЛАВА 2
Фразы, которые раздражают при определенных заболеваниях
Тебе просто надо перестать грустить и начать радоваться
Тебе просто нравится страдать
У меня тоже бывает плохое настроение
Ты не выглядишь депрессивной
(Депрессия)

«Будто я сама выбираю тревожиться и впадать в депрессивные эпизоды. Будто можно выбрать этого не делать. Такое обесценивание только подкидывает дров в костер под названием „Я ничтожество, которое не может разобраться в своей жизни“, оно не помогает и заставляет чувствовать себя еще хуже».

«Мне как человеку еще и с тревожным расстройством всегда после фразы „ты не выглядишь депрессивной“ кажется, что я придумываю себе свои болезни, что я вру врачам, а от этого я еще больше закрываюсь в себе».

Тебе просто надо принять себя таким, какой ты есть
(Паралич лицевого нерва)

«Можно тысячу дней принимать себя, но в тысяча первый день, после тысяча первого косого взгляда ты сдаешься. А на тысяча второй день продолжаешь снова принимать себя до очередного тысяча первого дня».

Тебе просто надо купить слуховой аппарат
(Кондуктивная тугоухость)

«Люди не понимают, что слуховые аппараты не всем подходят и не всем нужны, в моем случае тем более, я плохо слышу исключительно выборочные частоты, и мне, конечно, нелегко».

Тебе просто надо принять «Пенталгин»
(Кластерные головные боли)

«Боли страшные, во время приступов невозможно что-либо делать, кроме как стараться не сойти с ума. „Пенталгин“ не помогает».

Тебе просто надо поесть
(Расстройство пищевого поведения)

«Очень сложно начать просто есть, если ты болен РПП. Люди не понимают, что каждый кусок пищи еле лезет в рот, а желудок постоянно раздражен и болит».

Тебе просто надо говорить плавно
(Логоневроз)

«Если бы я мог „растягивать слова“, то, очевидно, не заикался бы».

Ты забываешь все, что ли?
(Рассеянный склероз)

«Рассеянный склероз — аутоиммунное заболевание, не имеющее отношения к старческой деменции. Все считают, что я шучу, когда узнают о моем РС, начинают тупо шутить, хлопать по плечу, говорить, что я все придумала, с кем не бывает, ну забыла и забыла… Особенно сложно объяснить, что с тобой, почему ты хромаешь, или плохо видишь, или другие симптомы, когда тебя считали просто „забывашкой“».

Да это же нормально, когда волосы выпадают, чего ты к врачам бегаешь
(Алопеция)

«Эти люди не понимают масштаба проблемы, считают, что все это глупости и надумывание. Иногда я боюсь, что другие люди, столкнувшиеся с этим заболеванием, так же как и я, послушают советов и доведут ситуацию почти до катастрофы, прежде чем пойдут к врачу».

Тебе же нельзя сладкое есть!
(Сахарный диабет)

«Вообще-то можно».

Курить надо было меньше!
(Рак легкого)

«Я знаю».

ГЛАВА 3
А как надо?
Конечно, мало кто хочет уязвить или обидеть, когда говорит что-то из первых двух глав, — обычно люди хотят помочь. Нам писали и о том, какая именно поддержка нужна, поэтому мы публикуем также несколько советов, что все-таки надо говорить и делать.

Внимание! Мы понимаем, что все люди разные. И кто-то хотел бы услышать «Выздоравливай!», а слова из списка ниже очень бы его разозлили. Но для большинства рекомендации такие:
Проблемы часто возникают из-за стереотипов о заболевании/состоянии или в целом из-за недостатка знаний. Поэтому, если вы правда хотите поддержать человека, почитайте либо статьи по теме в надежных источниках, либо даже книги, в которых люди пишут о своих заболеваниях и состояниях. Или скажите: «Я ничего не знаю об этом. Можно я задам тебе пару глупых вопросов?»
Будьте честны. Многие это ценят гораздо больше, чем чрезмерно бодрое «Ты прекрасно выглядишь!».
Если вы можете помочь чем-то конкретным (не непрошеным советом), помогите. Но помните, что за этим может не последовать бурной благодарности: на это, например, не всегда есть силы. Если помочь не можете, так и скажите: «Прости, я сейчас никак не могу что-то сделать для тебя».
Выражайте сочувствие (не жалость), но не до такой степени, чтобы вас приходилось утешать.
Старайтесь не менять свое отношение к человеку. Помните, что, скорее всего, ему многое можно, хотя окружающие часто думают, что нельзя (ходить в кафе, есть сладкое, гулять). Если человек был здоровым, а потом заболел и вы скучаете по нему, найдите возможность проводить с ним время, как раньше. Иначе слова о том, как его не хватает, будут выглядеть неискренними.
Если человек плачет или сильно расстроен прямо сейчас, просто будьте рядом и не пытайтесь его остановить или утешить фразами из списка выше. Иногда нет ничего лучше молчания.
Еще больше советов можно найти в книге «Испытание болезнью: как общаться, сохранить отношения и помочь близкому» Летти Коттин Погребин.

Дарья Саркисян

Когда жизнь сбивает с ног
Преодолеваем боль и справляемся с кризисами с помощью терапии принятия и ответственности

Расс Хэррис

О книге
Книга психотерапевта Расса Хэрриса, основанная на терапии принятия и ответственности, — для всех, кто переживает личный или профессиональный кризис. Поможет пройти через сложный период, восстановить силы и научиться эффективно справляться с болью.

В жизни почти каждого из нас часто случаются события, которые буквально переворачивают мир с ног на голову. Личные и профессиональные кризисы, увольнения, разрыв отношений, потери и неприятные ситуации могут выбить почву из-под ног. Поэтому нам особенно необходимы доказавшие свою эффективность навыки, которые помогут быстро прийти в себя и восстановить силы.

Психотерапевт Расс Хэррис делится инструментами, основанными на терапии принятия и ответственности (АСТ). Освоив их, вы сможете преодолеть боль и отчаяние, не поддаться страданиям и построить счастливую жизнь, несмотря ни на что. Вы справитесь с болезненными воспоминаниями, создадите собственные исцеляющие ритуалы, научитесь работать со сложными эмоциями и сможете идти вперед несмотря ни на что.

Сильно переработанное и обновленное издание популярной книги Reality Slap («Пощечина реальности»).

Для кого эта книга
Для тех, кто переживает жизненные трудности, например личный или профессиональный кризис, болезнь, разрыв отношений, потерю.

Для тех, кто хочет оправиться от боли, не поддаться страданиям и двигаться дальше.

Цитаты из книги

Бей, беги или замри
Жизненные неприятности представляют для нас угрозу, поэтому мы реагируем на них, задействуя режим «бей или беги». Обычно он трансформируется в страх и тревогу («беги»), но иногда и в гнев («бей»). В наиболее сложных случаях, когда реакция «бей или беги» бесполезна, организм использует механизм «замри».

Это нормально
Не бывает «правильной» или «уместной» реакции на неприятности. Все мы разные, поэтому оставьте свои предубеждения в отношении того, что вы должны или не должны чувствовать и сколько эти эмоции должны длиться. Кто-то плачет целыми днями, а кто-то не проронит и слезинки. И то и другое нормально.

Вы вправе говорить «нет
Если вы не хотите никого видеть — уважайте свое желание, отклоните приглашение. Аналогично, если вы общаетесь с кем-то и чувствуете, что вам нужен перерыв, вы можете уйти. Просто скажите: «Прости, я хочу побыть в одиночестве, сейчас меня захлестывают эмоции».

Что можно контролировать
Нельзя удалить болезненные эмоции и воспоминания и заменить их ощущением радости и счастья. Но в нашей власти управлять тем, что делает наше тело, как движутся руки и ноги. Мы можем контролировать собственные действия. На это и стоит тратить энергию. Первый шаг: взять свои действия под контроль.

Природа успокаивает
Вы чувствуете связь с чем-то большим, облегчение от того, что вышли из четырех стен. Наедине с природой легко быть собой: нет нужды притворяться перед травой и деревьями. Вам ничего не нужно делать. Вы можете шагать, дышать, отмечать, что вас окружает, и позволять себе чувствовать то, что чувствуете.

Отстраняться, а не погружаться
Один из способов признать боль — придумать короткую фразу, которую легко запомнить. Она также поможет нам несколько отстраниться от своих страданий, а не погружаться в них. Вы можете сказать: «Ну вот и грусть», «Я замечаю, что злюсь», «На меня нахлынуло отчаяние».

Как вещи умерших нельзя хранить: навлечете беду и болезни
Цихоцкая Мария
https://news.uaportal.com/

Утрата близкого человека – это очень больно. Стараясь хоть немного облегчить боль, мы оставляем у себя вещи, которые напоминают нам о дорогом человеке. Но такие вещи могут представлять для нас опасность. О чем говорится подскажет UaPortal.

Как вещи умершего нельзя держать дома

Ни в коем случае нельзя оставлять вещи, которые контактировали с покойником - диван/кровать и постельное белье, на которых лежал покойник, одежда, которая была на нем.

Читайте также: 7 признаков, что в доме много отрицательной энергии и как ее избавиться

Вещи, к которым усопший был очень привязан, также нельзя оставлять.

Очень важно не трогать вещи покойного в течение первых трех дней после смерти, а в идеале – к сорокадневным поминкам. Те предметы, которые вы решите бросить, лучше не хранить в жилых помещениях.

Можно ли носить вещи умершего

Предметы, которые вам очень дороги и напоминают об умершем можно обработать:

полейте святой водой;

обкурите дымом свечи из церкви;

драгоценности отнесите на переплавку.

Это оградит вас от негативной энергетики.

Что происходит, если мы не можем отпустить умершего

dzen.ru

Если мы постоянно думаем и печалимся об умершем, между нами создаётся энергетический канал, который называется некротическая связь.
Об этом ниже подробнее⬇️

Первый вид некротической связи — между человеком и его близкими, ушедшими в мир иной. Когда умирает близкий нам человек, и мы, под воздействием горя и отчаянья, а иногда и обиды на то, что умерший не сделал справедливого завещания или не вернул долг, не хотим отпускать его душу.
Человек умирает, а душа его еще очень продолжительное время тесно связана с миром, в котором жила. Сильные эмоции, особенно если они искренни, могут создать столь сильную энергоинформационную связь между живым и умершим человеком, что душа последнего не сможет естественным путем покинуть наш мир и уйти в определенное ей Высшей силой место, т.е. упокоиться.
Но вне живого тела душа на земном плане может существовать сорок дней. Дальше, для сохранения целостности, ей необходим источник постоянной подпитки жизненной энергией.

И таким источником вынуждено становится человек ее удерживающий, потому что сам установил подходящий канал связи. Сильная эмоциональная привязанность, сожаление о потере, нежелание расставаться с умершим человеком - все это помогает возникновению некротических связей.
Утечка энергии в Потусторонний мир может возникнуть и после того, как вы без освящения начинаете носить вещи умершего человека. Пусть это даже будет близкий родственник. Энергия живого человека утекает в потусторонний мир, подпитывая покойников, и человек постепенно энергетически истощается, становясь больным и слабым.
Если некротический канал не разрушить, то вторая смерть неминуема. Думаю, вам известно не мало примеров, когда в семье умирает один человек, а через некоторое время и второй, и третий.

Второй вид некротической связи — образовалась не по воле человека. Это связь с проклятым предком. Допустим, Некто совершил смертный грех, за что он и его род был наказан родовым проклятьем. И с тех пор у его потомков из поколения в поколение возникают одни и те же проблемы.
Душа проклятого предка тоже не может уйти из нашего мира, но энергию для поддержания своего существования она получает не от потомков, а как любой заключенный в местах лишения свободы, от Высшей силы ее наказавшей.
Но ведь и этой душе хочется на волю, а не болтаться неприкаянной среди живых людей.
Поэтому такая душа постоянно стремится вступить в информационную связь со своими потомками, чтобы те отмолили ее грех и тем самым сняли с нее и с себя общее проклятие.
Но усилия эти обычно бывают тщетны, потому что потомки, как бы их жизнь и не упокоенная душа вместе не были, сами понять причину своих бед не могут, а уж принять единственно правильное решение и сходить к толковому ясновидящему, чтобы во всем разобраться, тем более.

Третий вид некротической связи — образовалась между человеком и потусторонним миром, в результате совершения над телом специальных магических обрядов, целью которых является превращение души умершего в проводника в мир темных духов, и натравливание их через него на конкретного живого человека, для его физического уничтожения или принуждения к действиям выгодным для заказчика. В просторечье это всегда называлась «порчей через кладбище» или «приворотом через покойника».

Некротические связи устанавливаются, когда вам под дверь или даже в пищу подсыпают землю с кладбища, или помещают вашу фотографию, ваши личные вещи в гроб к умершему человеку.
Наши предки прекрасно знали о такой возможности и поэтому очень строго оберегали тела своих умерших родственников от посторонних посягательств.

Некротическая связь способна также образоваться при использовании заговоров, через посредство которых человек хочет достичь чего-то (например, стать богатым, влюбить в себя кого-то и т.д.). Души после смерти тянутся к тем, с кем в жизни имели энергетическую связь, и у этих жертв, не имеющих энергетической защиты, возникает душевный дискомфорт, синдром усталости и депрессия.

Чтобы уберечь себя и своих близких от подобного достаточно выполнять несколько правил: Нужно ПОМНИТЬ ПО-ДОБРОМУ ушедших от нас дорогих и любимых людей. Изображения умерших (фотографии, портреты) следует убрать в альбом, чтобы они не напоминали человеку о постигшей его утрате.
Если такой канал отбора энергии существует, то живому родственнику нужно с любовью попросить прощения у умерших и отпустить их в следующее воплощение. При этом душа умерших перестает страдать и уйдет в отведенное ей пространство.
.

Дзен
Правмир

Родить и проститься. История одной матери
17 февраля 2023
Елена Кучеренко

«14 ноября у меня умер новорожденный сын. Я знала, что так будет. У малыша была мультикистозная дисплазия единственной почки — порок, несовместимый с жизнью. Но я верила, молилась и ждала этого ребенка...»

Такое сообщение я получила чуть больше недели назад от незнакомой женщины. Мы стали говорить... И для меня эта история оказалась не о смерти. Она о жизни и о любви. О силе человеческого духа и самом человеке. Который часто оказывается лучше и мужественнее, чем он сам о себе думает. А еще — о милости Божией, Его помощи и чуде. О том, что чудо это — не всегда то, что мы себе желаем и просим... И о благодарности.

«Самый главный вопрос — пол ребенка»
— Пусть мой мальчик меня простит, но мы его рожать не планировали, — начала свой рассказ Людмила.

Малыш стал вторым ребенком в семье. За 11 лет до этой истории в семье появилась на свет девочка.

— Я абортов не делала, но детей мы с мужем больше не хотели, — признается Людмила. — Думали, как многие: «Одного бы вырастить». Да и с одним ребенком очень удобно. Но, с другой стороны, меня всегда это тяготило — что я вот так избегаю еще малышей...

Дочь Людмилы мечтала о братике или сестричке. Как-то на Новый год она загадала желание. И в один прекрасный день тест на беременность показал ее маме две полоски.

— Это стало для нас с мужем шоком, — вспоминает Людмила. — Люди ведь как-то готовятся. Мужчины не курят, женщины едят полезные продукты. А мы не ждали, не гадали. К тому же это был март 2022 года. В феврале началась спецоперация. Мы живем в маленьком поселке Брянской области прямо на границе. Видели и слышали, как все едет, летит... Сейчас попривыкли. А тогда я испугалась: «Какая беременность?!» Но потом, конечно были рады. Я стала воспринимать это, как благословение. И, как это ни странно, вся моя история — это история помощи Божией...

Беременность протекала прекрасно. Первый скрининг не показал никаких отклонений, и Людмила выдохнула.

— Помню, было лето, — рассказывала Людмила. — Я ухожу в декрет... На работу не надо. На улице теплынь. Я много гуляю, меняю эти платья просторные и летящие... Ем клубнику. Очень хорошо ее помню — эту клубнику... Жду второй скрининг. Самый главный для меня вопрос — это пол ребенка. Родня тоже ждет — кто там у нас?

...Настал день УЗИ. Врач долго водила датчиком по животу, вглядывалась в монитор и напряженно молчала. А потом сказала, что у Людмилы маловодние, и что ей не нравятся почки ребенка. Нужно ехать в Брянск.

— Я пыталась расспросить врача, что у меня, но она все повторяла: «Я не буду вам ничего говорить! В Брянск!» Наверное, не хотела брать на себя ответственность...

«Почему он не имеет право на жизнь?»
Людмила начала искать в интернете информацию о маловодии и почках.

— Я же была совсем не в теме. Думала: «Ну, почки, подумаешь. Один орган. Вылечим как-нибудь». А оказалось — это тянет за собой вообще все... Я даже не знала об абортах по медицинским показаниям, что уж говорить. И если до этого я волновалась, то сейчас надо мной как будто бы нависло черное облако. Ни вдохнуть — ни выдохнуть. И это стало для меня большой встряской.

До этих дней Людмила была в храме нечастым гостем. Нет, она никогда не отрицала Бога, в большой праздник могла пойти — поставить свечку, изредка исповедовалась и причащалась. Но так, чтобы жить церковной жизнью — нет. Да и муж не очень одобрял ее редкие порывы.

— А тут я побежала в храм... Народу было мало, и я впервые за долгое время исповедовалась, — вспоминает она. — Это была долгая и, наверное, самая искренняя моя исповедь. Причастилась. И стало легче. Батюшка, отец Димитрий, благословил меня на поездку в Брянск. Сказал зайти там в Тихвинский храм, где служит его собственный духовник.

В Брянске, перед решающим УЗИ, Людмила тоже исповедовалась и причастилась. Приложилась к иконам, плакала, молилась, чтобы Господь сотворил чудо, и ее сын оказался здоров.

— Но в какой-то момент у меня возникло чувство, что меня ТАМ не слышат. Что закрыта дверь в будущее.

УЗИ показало, что у ребенка нет одной почки, а вторая не работает. Отсюда и маловодие. Воды — это результат жизнедеятельности плода.

Врач объяснила Людмиле, что прогноз очень неблагоприятный. Ребенок жить не будет. И беременность может в любой момент замереть.

— Но я ей очень благодарна. Она говорила спокойно, доброжелательно. «А есть надежда, что случится чудо?» — спросила я. — «На чудо всегда есть надежда…» И когда я объяснила, что хотела бы доносить ребенка, она ничего плохого мне не сказала: «Это ваше право».

Мы продолжаем говорить... Мне важно услышать, почему же, в конечном итоге, Людмила решила оставить ребенка? Что стало решающим? Что потом даст ей силы дойти до конца?

— Хоть я и не была воцерковленным человеком, все равно боялась Бога, — говорит она. — И потом, это же человек. У него все есть — руки, ноги, голова. Почему он не имеет право на жизнь? Даже на самую короткую... Это мой сын, я его уже люблю. Как я могу с ним расстаться таким вот образом?

Абортное мышление
— Конечно, было нелегко, — признается моя собеседница. — Как и все, я была уверена, что с нами такого никогда не случится. Это из какой-то чужой и другой жизни.

Людмила и роптала, и в сердце ругалась с Богом, тут же молилась и опять ругалась. Спрашивала: «За что?»

— Не то, чтобы я была безгрешной... Но вон та пьет, курит, гуляет. И рожает здоровых детей. У меня один муж — мой единственный мужчина. Ну и так далее... Почему мы?... И я вдруг четко поняла одну вещь. Нет никаких гарантий! От такого не застрахован НИКТО!...

Уже зная точно диагноз ребенка, Людмила начала искать информацию. И увидела, что ее катастрофически не хватает.

— Нет ничего спокойного, поддерживающего. На форумах одни страшилки и полная безысходность. А мне необходимо было найти хоть какой-то пример женщин, которые доносили такого ребенка, родили и что-то делали дальше. Но находила только истории тех, кто прерывал. У нас в стране какое-то абортное мышление. Таких детей не считают за людей. Они не могут просто родиться и умереть тогда, когда им нужно.

Когда Людмила объявила участковому гинекологу о своем решении, та отнеслась с пониманием.

— «Хорошо, мы будем вас вести», — сказала она. И до конца делала все, что должна при обычном ведении беременности — анализы, обследования. И я ей очень благодарна, — говорит Люда.

«Я хотела, чтобы сын почувствовал солнце и ветер»
Людмила много молилась и, несмотря ни на что, старалась верить в чудо. А рождение ребенка живым в такой ситуации — уже из области чудес.

— Я старалась чаще причащаться. Стояла на Литургии и говорила своему малышу: «Так, давай просыпайся». И он начинал шевелиться. И шевелился до самого конца. А мне говорили, что из-за маловодия он не будет двигаться... И мне, и ему на службе было хорошо. Когда «накатывало», даже муж, который раньше посмеивался, говорил: «Так, все — иди в храм!»

За это время они с супругом еще больше сблизились. Много гуляли вместе. Ездили на рыбалку, в лес за грибами.

— Я хотела, чтобы мой сын почувствовал все это — солнце, воздух, ветер, деревья... И сама старалась жить... Жить! Я ходила в этих красивых летящих платьях. И ела клубнику! Как тогда, вначале, когда ничего еще не знала.

Побывали они с мужем и в Москве. Попали к мощам Матронушки.

— Я сильно молилась, но когда вышла, сердцем почувствовала — нет! Не будет жить мой ребенок. Даже обратно хотела зайти, но побоялась. А потом взяла себя в руки: «Так! Если я буду с Богом, все будет, как нужно!» Потом поехали в Филатовскую больницу. Врачи отнеслись к нам с большим сочувствием. Они как будто старались найти хоть что-то, чтобы зацепиться. Но нет... У сына не развивались и легкие. С этим мы и вернулись домой...

Бабушки с обеих пытались ее понять. Но однажды мама Людмилы с болью сказала: «Если бы ты раньше сделала аборт, ты бы уже все пережила…»

— Но чаще они молчали и старались как-то поддержать. Сложнее было с дочкой, — признается Людмила. — Она очень обиделась на Бога. Дочь же загадала желание, и когда я забеременела, радовалась: «Чудо, чудо!» А потом уже, после всего, плакала: «Почему Он не помог?! Не хочу теперь ходить в храм!» Я за нее очень молюсь...

«Люда, что ты хочешь?»
Еще Людмила молилась, чтобы смочь ей родить самой. Первая ее беременность закончилась кесаревым сечением. И теперь врачи даже слышать не хотели ни о каких естественных родах.

— Но мне казалось, что кесарево приблизит смерть моего сына. При естественных родах он был бы со мной столько, сколько нам суждено... И родился бы, когда сам посчитал нужным. И я не хотела, чтобы пока лежу под наркозом, малыша моего куда-то уносили. Я хотела сразу его увидеть, взять на руки...

Тем временем нужно было заранее что-то решать. У Людмилы практически не было вод, и ребенок мог в любой момент погибнуть. Но даже найти врача, который взялся бы хоть за какое-то родоразрешение, зная, что новорожденный может умереть в процессе или сразу после, оказалось огромной проблемой.

— Никто у нас не хотел портить себе статистику смертью моего ребенка.

Зная все эти сложности, Людмила заранее искала тех, кто примет у нее роды. В итоге ей посоветовали врача-акушера опять же в Брянске. Она посмотрела ее в 25 недель и сходу сказала: «Прерывай! Там 700 грамм всего. Сделаешь и забудешь!»

— Это так странно, — говорит Людмила. — Люди думают, что можно вот так убить ребенка и забыть... И что это вообще не ребенок. Столько-то грамм — еще не человек. А на грамм больше — человек. Больной — не человек. Здоровый — человек. И больного вынашивать «не рационально». Не рационально тратить на него лекарства, аппаратуру, нервы... Врачи в голос говорят о том, что мать может умереть в родах, но никто почему-то не упоминает, что можно умереть при прерывании на поздних сроках. Все говорят о «сделаешь аборт и забудешь», но мало кто — о том, что это не забыть. Это боль и дыра, которую не залатать ничем. Отправляют домой после аборта и живи, как хочешь.

Тогда, услышав эти слова про 700 граммов, Людмила почти отчаялась. Но Господь как будто вел ее за руку. Так она говорит.

— Когда я опять приехала в Брянск уже на третий скрининг, я попала к тому же врачу. Она удивилась: «Это ты? Я думала ты уже все решила!» — «Я и решила…» Она на меня так внимательно посмотрела: «Люда, зачем тебе это надо? Чего ты хочешь?» — «Я хочу увидеть его живым и попрощаться. Сказать ему: "прости"...» Мне кажется, она меня не поняла. Но ответила: «Ладно, Люда! Лежи у нас до 37-й недели, там будем кесарить».

А за два дня до кесарева сечения та врач подошла к Людмиле и сказала, что принять роды они у нее не могут. Переполнена детская реанимация. Поэтому ее перенаправят в перинатальный центр. Там ей предложили попробовать родить самой. Это и случилось на 39-й неделе беременности. Вопреки всем прогнозам.

— Это была милость Божия. Я все время молилась: «Господи! Управь! Не дай мне совершить греха и приблизить дату смерти моего малыша!» И Он меня услышал!

«Мы сделаем все для тебя и твоего ребенка»
— И дальше Господь так и был рядом, — говорит Людмила. — Я очень не хотела рожать ночью — но так и случилось. Я не хотела рожать на выходных, думала, что никого не будет — родила в субботу... Было тихо, спокойно. Кроме меня рожениц не было, и все внимание было мне одной. В какой-то момент врач-мужчина спросил меня: «Ты знаешь все, что тебя ждет?...» — «Да!» — «Ты что, баптистка?» — «Да нет, православная…» — «У тебя новый муж, и тебе надо родить любой ценой?» Он тоже не понимал, зачем мне это надо. Но сказал в конце: «Мы сделаем все для тебя и для твоего ребенка!»

…Когда малыш родился, мне положили его на живот. Делали все, как с обычными детьми. Да он и был — обычный, живой ребенок... Только маленький немного. 2400 граммов. И не закричал... Он был так похож на нашу старшую дочь, на мужа... Наш! Что я чувствовала?... Я чувствовала, что это мой сын и я его люблю. А еще я благодарила Бога за эту встречу.

Это было 12 ноября. Через два часа в реанимации Людмила крестила своего сына мирским чином. И почти сразу позвала местного священника, чтобы он восполнил крещение. Она чувствовала, что так надо.

Мальчику дали имя Егор. Так захотел муж. Через два дня, 14 ноября, сын умрет. А потом они случайно узнают, что 16 ноября, еще через два дня — память святого Георгия Победоносца. И это тоже, наверное, был промысл Божий...

Но это будет позже... Сейчас состояние малыша было критическим.

В короткие два дня жизни сына Людмилу пускали к нему в реанимацию. Она стояла, смотрела на него. Говорила с ним. Рассказывала, как они с папой его любят. Старалась отдать ему все свое материнское тепло. И в какой-то момент Егорка открыл глаза.

— Оказалось, они у него — карие. И в них — огромная пустота. Я почувствовала, что ему плохо. Он маленький, слабый. А тут — дренаж, насос какой-то... И я начала молиться: «Пресвятая Богородица! Мой сын мучается, будь рядом! Сделай так, как лучше ему... Господи! Да будет воля Твоя!» И скоро у сыночка остановилось сердце. Правда, его 15 минут еще реанимировали.

«Это наш сынок»
— В России странные законы. После смерти моего сына отдали на вскрытие. Если бы прожил семь дней — этого бы не делали. Ребенок в 700 граммов — человек, а если меньше — уже нет. Есть какой-то закон, по которому мне нельзя было сделать в больнице фотографию сына. Я очень жалею, что у меня ее нет…

Людмила молчит... Мы подходим к одному из самых тяжелых моментов. Морг... Наверное, для всех это самое страшное место на земле.

— Да, это было самое страшное — забрать из морга. Я думала, что вынесут моего мальчика, и я не переживу. Тут же упаду в обморок... Муж никакой. Все время молилась про себя: «Господи, помоги!...» Но принесли, положили в гробик. Муж посмотрел и сказал: «Вот... Это наш сынок!» И нас обоих отпустило. Какое-то чувство легкости. Супруг мой даже сам машину вел, а думала — не сможет…

Мы опять молчим... Все это очень больно. Я уже жалею, что из-за меня Людмиле приходится мысленно возвращаться в те дни. Но она говорит сама:

— Знаете, о чем я еще все время думала с той самой девятнадцатой недели, как только узнала диагноз?... Что я приеду домой с мертвым ребенком... Что будет гробик его стоять. Это так страшно... Потом смирилась: «Господи, да будет воля Твоя!» И как только я смирилась, все и устроилось.

Людмила живет в поселке, а мама ее — в деревне. И там, и там есть кладбище. Но рядом с Людой — большое, больше похожее на городское. «Холодное такое», — говорит она. И из родных там не похоронен никто. А рядом с ее мамой — маленькое, сельское. И там — бабушки лежат, другая родня.

— Я не знаю, поймете ли вы меня... Но то кладбище такое теплое, уютное. И там — не о смерти, а о круговороте жизни... Озеро, птицы поют, наши все там. Егорка не будет там один. И мама сказала, что до похорон мой сын будет у нее дома. Но дальше — еще больше. Я позвонила отцу Димитрию, который тогда в самом начале благословил меня ехать в Брянск на обследования. «Все, умер!» А он сказал слова, которые поймет только верующий человек: «Слава Богу!» И велел гроб к нему в храм привозить. Там он и будет стоять до отпевания. Я сначала растерялась. У нас же неверующая родня. Не поймут. Один, в храме... Зачем? Для них это дико. Но батюшка отмахнулся: «Что ты со своим земным!...»И мама моя сразу согласилась, что так будет лучше.

«Люда! Ты все сделала правильно!»
Отпевание... Было трудно. В какой-то момент Людмиле начало казаться, что это все не про нее и происходит не с ней. Одновременно у нее прибывало молоко.

— Я смотрела на сына, а оно прибывало и прибывало... Текло... А кормить мне было некого... Когда позже оно ушло, стало, конечно, легче.

Но в то же время, Людмила вспоминает, что не было полного отчаяния и состояния вселенской скорби. И одновременно с нереальностью происходящего приходило осознание, что это ее малыш. Муки и смерть закончились. Началась его вечная жизнь Там.

— В храме, конечно, намного проще проживать все это, — признается она. — Даже нашим родственникам, которые до этого были далеки от Бога, здесь в тот момент было хорошо. Люди совершенно не церковные, они молились, ставили свечи... И потом ко мне подошел свекр, человек старой старой советской закалки, коммунист, и сказал: «Молодец, Люда! Ты все правильно сделала!» Мне все так сказали. А ведь вначале они все были за прерывание: «И жили бы, как раньше. Как будто ничего и не было». А когда увидели нашего Егорку, поняли, что это человек! И он у нас есть! И это все было! Это наша жизнь!

Людмила и сама знает, что все сделала правильно. Она приняла волю Божию о себе и своей семье. Она прожила вместе со своим сыном столько, сколько было суждено. И этот цикл был полным. У нее есть свидетельство о рождении и тут же — свидетельство о смерти. И даже тест на беременность она бережно хранит.

Жалеет что нет фото и бирок. Таким детям их не дают. Не дают!

— Мой сын многое успел. Он был с нами все девять месяцев. Он был любим. Он ходил в храм вместе со мной. Когда я причащалась, его тоже касалась эта Благодать. Я встретила его и простилась с ним. У меня есть могила, где я могу поплакать и поговорить с ним. Есть храм, где могу за него молиться... А еще у меня есть память... Я помню музыку, которую слушала во время беременности. И сейчас, когда слышу, радуюсь. Я помню запах мыла в роддоме и обожаю его! И я помню моего сына живым!... У нас есть любовь... И есть Бог, Который помог нам дойти до конца. И есть маленький защитник на Небе — наш Георгий. А еще отец Димитрий сказал слова, которые мне очень греют душу: «Ты Егора сохранила, и у тебя с сыном будет встреча так встреча! О, какая встреча!...»

«Я верю, что многие готовы родить такого ребенка...»
...Наверное, это было бы хорошей концовкой истории. Но мы с Людмилой продолжаем говорить. Мне хочется узнать, изменила ли эта история что-то в ней, в ее жизни? Как она теперь отвечает себе на вопрос: «Зачем все это было?»

— Зачем?... Если честно, я до сих пор ищу ответы, — признается она. — Потому что дать, когда мы не ждали и не просили, а потом сразу забрать — это больно. Но я поняла, что хотеть детей — это правильно, это по-Божьи. Я же после старшей дочки не хотела. А сейчас хочу. И очень жалею, что в свое время не родила одного или двух. Нет, я не брошусь сейчас беременеть, чтобы родить кого-то вместо него. Я хочу отгоревать, «прожить» с моим сыном полный цикл, как говорят психологи: «Зиму, весну, лето, осень». Я сейчас выхожу на улицу и думаю: «А каким бы был сейчас Егорка? Как бы мы с ним гуляли?»... А потом, если Бог даст, я рожу... Что еще?... Я поняла, что мне нужно становиться мягче, дарить людям больше любви. Мужу, дочке... Ведь все очень хрупко... Кстати, муж стал по-другому относиться к Богу. Был на службе. Спросил меня, что нужно делать, чтобы подготовиться к Причастию.

Людмила говорит, что эта история свела ее с прекрасными людьми, которым она очень благодарна.

— Я благодарна врачам... Они меня не понимали, но сделали для меня все, что могли. Я благодарна людям, которые за меня молились. Без них, я бы не смогла дойти до конца. Матушке Юлии Мартыненко. Она очень меня поддержала и прислала поясок Богородицы из Дивеево. Я его носила всю беременность... Я очень благодарна Кристине Велигош — многодетной маме и блогеру. Она тоже потеряла ребенка, и у нее одна из дочерей — с особенностями... Она и ее подписчики тоже меня поддерживали... Я особо благодарна волонтеру фонда «Жизни луч» Марине Седовой. Она буквально держала меня за руку весь этот период. И я благодарна Богу. Он дал силы. Помог доносить и увидеть сына живым...

...Я слушаю. Думаю обо всем этом и восхищаюсь мужеством Людмилы. Вот так искренне решиться рассказать о сокровенном не все могут. Да и не готовы пока у нас в стране к таким историям.

— Да, многие люди не готовы к подобной информации, — соглашается она. — Им кажется, что я обрекла своего ребенка на муки, не прервав беременность. Но они не понимают, насколько страшны и мучительны и для ребенка, и для мамы те же аборты на поздних сроках. Это же человек, почему он не может прожить отведенную ему Богом жизнь? Мне кажется, у нас в этом отношении нужно многое поменять. Пока этим занимается только «Дом с маяком». Но я верю, что многие женщины по всей стране готовы выносить ребенка, даже если его ждет «неблагоприятный прогноз». Предоставьте только нормальную информацию, утешьте, обогрейте. Дайте по-человечески родить, подскажите, поддержите, помогите проститься со своим малышом. А не вот это: «Только не смотри на него!» Но как жить, если не увидеть своего ребенка?... И у многих хватит сил. Особенно, если положиться на Бога! Поэтому я и захотела поделиться своей историей.

21.02.24

Психолог — о том, как пережить смерть близкого
И как помочь тем, кто горюет

Ирина Елецкая
практикующий психолог

Юлия Скопич
потеряла близких

Когда умирает близкий человек, кто-то замыкается в себе, а кто-то относится к известию с видимым равнодушием и не меняет образ жизни.

О том, почему реакция на утрату может быть разной, сколько длится горевание и как помочь близкому пережить потерю, мы поговорили с психологом Ириной Елецкой.

— От чего зависит реакция на смерть близкого и можно ли по ней судить о чувствах к нему?

— Люди по-разному переживают смерть близкого. Кто-то на время теряет возможность нормально функционировать, а кто-то живет как ни в чем не бывало. И далеко не всегда эта внешняя реакция отражает истинные чувства человека к случившемуся. Делать какие-то однозначные выводы, основываясь лишь на поведении человека, вряд ли стоит.

Если же говорить именно о проживании утраты, то здесь реакции зависят от нашего внутреннего устройства. У каждого свои психологические особенности, жизненный опыт, травмы и способы адаптации, ресурсы — их наличие или дефицит. Все это не может не влиять на то, как человек справляется с горем.

Кроме того, на реакцию влияют внешние обстоятельства смерти. В ситуации, когда человек перед смертью долго и тяжело болеет, или когда он очень пожилой, боль неизбежной потери может частично проживаться еще при его жизни. При этом близкие имеют возможность проводить больше времени вместе, сказать друг другу важные слова, такие необходимые и ценные: «Я люблю тебя» или «Я благодарен тебе».

Совсем другое дело — смерть скоропостижная, безвременная, лишившая возможности сказать последнее «прости». Здесь шок от случившегося будет намного сильнее. И проживаться такая потеря будет иначе.

Бывают ситуации, когда потери происходят одна за другой. И если человек еще не оправился после первой потери, со второй будет справляться еще тяжелее.

Подписываясь, вы принимаете условия передачи данных и политику конфиденциальности
— Обычно психологи говорят о пяти стадиях горя: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Действительно ли все переживают горе именно так?

— Опять же, все мы разные, поэтому говорить о «нормах» — все равно что говорить о средней температуре по больнице. Какие-то стадии могут идти параллельно и одновременно, какие-то могут меняться местами. Некоторые могут проживаться быстрее, чем другие. Другие — длиться дольше. Но в целом — да, всем, кто терял близких, эти стадии знакомы.

В начале мы испытываем шок и не верим в случившееся. Бываем не готовы поверить. Думаем, что это какая-то нелепая и страшная ошибка.

Затем возникает гнев. Мы злимся на врачей за то, что «неправильно» лечили, на родственников, что мало уделяли внимания, на себя, что не сумели предусмотреть всего и уберечь любимого человека, на него самого за то, что умер и оставил нас безутешными, на высшие силы — что позволили этому произойти.

Потом мы с этими высшими силами начинаем торговаться. Думаем, что если бы вели себя как-то иначе, нашли других врачей, достали заграничное лекарство, больше проводили времени с близким, не ссорились с ним — он был бы сейчас жив. Как если бы эти мысли могли его воскресить.

Но сколько бы мы ни торговались, ни уговаривали себя, рано или поздно приходит осознание, что человека больше нет. И нас накрывает депрессия. Глубокая скорбь, ощущение невосполнимой утраты, боль, тоска, одиночество, отчаяние. Для большинства людей это самая тяжелая и затяжная стадия горя.

По мере проживания этих чувств мы постепенно учимся выстраивать жизнь по-новому, адаптируемся к новым реалиям. Боль утихает. Происходит принятие.

Часто бывает, что горе проживается в несколько этапов, на каждом из которых все или некоторые стадии горевания повторяются на новом уровне. По-разному бывает.

Если же говорить о временных ориентирах, то два года — срок, в который работа горя должна быть завершена. У кого-то это происходит существенно быстрее. У кого-то, может, чуть дольше. Но если спустя два года человек продолжает находиться в трауре и все его мысли только об ушедшем, это признак того, что горе проживается патологически и человек в нем застрял.

— После смерти близкого кажется, что можно было больше времени проводить вместе, не говорить обидных слов или настоять на посещении врача. Как быть с этим чувством вины?

— При утрате оно знакомо всем. Чувство вины неизбежно. Это нормальная реакция на смерть близкого человека. Несмотря на то что это чувство редко бывает серьезно обоснованным, каждый находит в чем себя обвинить. Например, что не сделали всего, что можно было, или что испытали облегчение, когда умер долго болевший родственник, за которым мы ухаживали. За то, что продолжаем жить, когда его уже нет. Чувство вины всегда найдет лазейку, чтобы появиться.

В сущности, чувство вины — это гнев, обращенный на себя. А гнев испытывать легче, чем экзистенциальный ужас, с которым мы соприкасаемся при утрате. Смерть близкого неизбежно напоминает нам о том, что мы тоже смертны. Чувство вины дает ощущение контроля над смертью — «я бы мог». Оно может быть очень выматывающим, но именно оно защищает нас от еще более тяжелых эмоций.

Чтобы помочь себе, надо принять это чувство вины, его неизбежность, позволить себе его испытывать. Важно помнить, что оно не навсегда и что это нормальная часть процесса.

Тяжелее бывает, когда для ощущения вины есть реальные основания: были в ссоре с умершим и не успели помириться, отказали в какой-то просьбе незадолго до смерти, проигнорировали что-то важное. В этом случае хорошо, если рядом есть кто-то поддерживающий, готовый выслушать, с кем можно поговорить о своей вине, рассказать о ней, проговорить свои чувства и переживания.

Чтобы помочь близкому, можно попытаться объяснить, что он невиновен, что смерть произошла не из-за его действий или бездействия. И что он делал все, что мог, для того, кто был ему дорог. Если же человек действительно в чем-то ошибся или была ссора, важно дать ему выговориться. Отнестись внимательно и бережно, без осуждения.

Слишком долго не проходящая вина может говорить о сложности в горевании, и человеку может быть нужна поддержка специалиста.

— Как помочь пережить утрату?

— Есть такие слова и фразы, которые чаще всего произносят из лучших побуждений, но они могут сделать еще больнее. Чтобы не обесценивать переживаний горюющего, лучше избегать слов «держись», «я понимаю твои чувства», «на все воля божья», «все через это проходят», «живи ради ребенка» и так далее. А фразы типа «не плачь», «успокойся» вовсе могут лишь усилить чувство вины. Мы как бы говорим ими: «Я не знаю, как себя вести, потому что ты постоянно плачешь. Мне тяжело. Хватит плакать».

Вместо этого лучше сказать так: «Я здесь» или «Я с тобой». И быть действительно «здесь», оставаясь включенным, насколько это возможно. Человек в состоянии шока может быть сильно потерян и дезориентирован. Поэтому вместо вопросов — «что я могу для тебя сделать?» и «чем тебе помочь?» — лучше предложить конкретную помощь.

Например, перевести денег, обзвонить родственников, взять на себя общение с похоронными агентами. Важно соизмерять предложенную помощь со своими возможностями. И уж если сказали близкому, что он может звонить вам в любое время суток, надо быть готовым проснуться от звонка в три часа ночи и выслушать.

Даже самая простая забота может быть очень ценной и помогать справляться с горем. Налить чашку чая, узнать, ел ли сегодня человек, при необходимости приготовить еду — это не потребует от поддерживающего сверхусилий. Но такие мелочи ничуть не менее важны и ценны, чем помощь в решении глобальных проблем.

А вот самым сложным может неожиданно оказаться самое элементарное — просто быть рядом. Так уж мы устроены, что быть рядом и выдерживать чувства горюющего человека для нас зачастую оказывается непосильно тяжело. И мы стараемся сбежать в заботу деятельную и практическую.

Между тем самая большая потребность горюющего — в присутствии близких, в их участии. Травмирует не боль, а одиночество. Невозможность разделить эту боль с кем-то, кто готов ее разделить. И очень важно это присутствие и участие обеспечить.

Человек может хотеть говорить об умершем — его важно не останавливать, слушать, сколько потребуется. Он может хотеть молчать и быть погруженным в себя — важно оставаться с ним в этом молчании. Будет плакать — дать пролиться этим слезам. Не мешать работе горя.

Что касается помощи психолога, то при неосложненном течении горя и наличии поддерживающих близких она не требуется. А вот при осложненном горе без нее бывает не обойтись. И если вы понимаете, что горевание затянулось, лучше обратиться к специалисту.

Если же близкий отказывается обращаться к психологу, его можно пытаться возвращать в реальность, активнее привлекая к домашним делам и заботам, приглашая разделить досуг. Предлагайте заняться чем-то вместе, погулять, поиграть с детьми. При обострившихся хронических заболеваниях или возникновении новых настаивайте на посещении врача.

При этом важно отделять желание помочь человеку от собственной тревоги и усталости. Иногда попытки вытащить его из горя — это история про то, как окружающие не справляются. Находиться рядом с человеком в депрессии очень тяжело.

— Обычно людям, потерявшим близкого, советуют погрузиться в работу или больше уделять внимания семье. Это хороший совет?

— Фокусировка на детях, супруге, работе действительно может приносить временное облегчение, но вместе с тем и помешать работе горя. Горевание — процесс болезненный, но здоровый. И чтобы справиться с потерей и восстановиться, его необходимо прожить в полной мере.

Конечно, мы не можем плакать 24/7, не замечая ничего вокруг. Жизнь продолжается. И если есть работа, близкие, на которых можно переключиться, это может стать большой поддержкой и ресурсом. Важно, чтобы это переключение не превратилось в избегание, когда человек готов заниматься чем угодно, лишь бы не соприкасаться со своими чувствами по поводу утраты.

— В каких случаях можно говорить об осложненном горе?

— Если прошло много времени, а депрессия не ослабевает, человек чувствует и ведет себя так, будто потеря произошла вчера. Если утрачивается способность радоваться, жить обычной жизнью, строить отношения с людьми, если сохраняется ощущение безнадежности, бессмысленности существования — такое горе можно считать осложненным.

Бывает, напротив, что скорбные чувства и внешние проявления горя отсутствуют совсем, словно его и не было. Потеря будто бы отрицается, а вместо душевной боли появляются соматические заболевания. Это тоже признак осложненного горя.

«Застрять» подобным образом горюющий может не только в депрессии или отрицании, но и на любой другой стадии проживания потери. В таких случаях работа горя прерывается, остается незавершенной, поэтому мы говорим об осложненном горе.

Причины могут быть следующими:

Смерть внезапная, скоропостижная или насильственная, в том числе если умерший совершил суицид.
Человек зависел от умершего. Например, такая зависимость есть у многих пожилых людей, поэтому, когда люди долго прожили в браке, они нередко умирают друг за другом.
За короткий промежуток времени у человека умер не один близкий, а несколько.
У родителей умер ребенок.
Человек пропал без вести.
Терапия в таких случаях предполагает создание условий, при которых становится возможным допрожить горевание, завершить работу горя.

Мне чаще доводилось работать с клиентами, осложненное горе которых носило характер подавленного. В большинстве таких случаев человек сам не осознает, что у него не прожито горевание. Он может прийти к психологу или психотерапевту с совершенно другой проблемой, и только в процессе работы обнаруживается, что корни проблемы в незавершенной когда-то истории, в неоплаканной потере.

В одной своей статье я описала историю мужчины, у которого не выстраивались отношения с женщинами из-за неоплаканного горя: его мать покончила с собой. Такая смерть близкого человека — это всегда осложненное горе.

— Кто-то говорит, что после смерти близкого надо максимально быстро убрать его вещи. Кто-то устраивает дома своего рода музей. Как действовать правильно?

— На мой взгляд, это два наглядных примера того, как действовать не стоит.

Если человек устраивает дома своего рода музей, где все оставляет так, как было при жизни умершего, это может говорить о застревании на стадии отрицания, шока или депрессии. Спешное избавление от всего, что может напоминать об ушедшем, — другой вариант того же застревания.

Через сколько времени после утраты лучше начать убирать вещи, не берусь сказать. Каждый проживает утрату в своем темпе. Но сам этот пересмотр вещей может быть очень терапевтичным: с одной стороны, человек соприкасается с прошлым, вспоминает об ушедшем близком, грустит, а с другой — делает это здесь и сейчас, в полной связи с реальностью.

Это может стать одним из ритуалов прощания наряду с процедурой похорон, установкой памятника, поминками и многими другими ритуалами, принятыми в нашей культуре и в каждой отдельной семье. Такие ритуалы очень важны, просто необходимы при проживании горя. На каждом этапе они могут быть свои.

— В похоронах в России нет ничего эстетичного. Как вы думаете, усугубляет ли это горе?

— Эстетика — вещь относительная. Конечно, наши «лохматые» кладбища, особенно в маленьких городах, с покосившимися оградами, разномастными памятниками, между которыми порой нужно пробираться боком, вряд ли могут быть эталонами стиля. Но определенной эстетики и колорита они не лишены.

С детства помню цветаевское «кладбищенской земляники вкуснее и слаще нет». И для меня это и про поддержку, и про вечное, и про неспешные прогулки с разглядыванием фотографий, дат и эпитафий.

Традиции во многом зависят от семьи. Так, я замечала, что сейчас на похоронах все чаще говорят об умершем вместо того, чтобы безмолвно плакать. Еще у нас есть очень хорошая традиция поминок — это как раз то место, где произносят речи и вспоминают. Все эти обычаи и ритуалы, безусловно, помогают в проживании горя.

— Осложняет ли текущая новостная повестка личное горе?

— Если произошло личное горе и оно не связано с ситуацией в стране, скорее всего, оно уведет от новостной повестки. Но если в свое время этот человек не отгоревал положенное, новости, напротив, могут распаковать непрожитое горе. Сама же по себе новостная повестка, безусловно, дает много поводов для горевания.

Фраза о том, что жизнь никогда уже не будет прежней, как-то очень быстро перестала быть абстрактной. Нам предстоит проститься с нашей прежней жизнью, и каждому найдется, что оплакать из оставшегося там.

Не знаю, станет ли когда-нибудь то, что сейчас происходит в стране, поводом для совместного горевания. Но в том, что оно вплавится в наше общее коллективное бессознательное и останется там навечно, у меня нет никаких сомнений. Переосмысливать происходящее нам предстоит еще не одно поколение.

источник: журнал journal.tinkoff.ru
.