Психолог рассказала, как помочь при панических атаках взрослым и детям
Богдана Макалюк, редактор сайта vikna.tv

Психолог Кристина Живаго рассказала Фактам ICTV. Здоровье, как проявляется паническая атака, и как можно помочь человеку в таком состоянии.

Когда человек переживает паническую атаку, ему тяжело вернуться к реальности и понять, что серьезная опасность ему не угрожает.

Паническая атака длится короткое время и проходит совершенно бесследно.

Следует запомнить раз и навсегда, что во время панической атаки не умирают.

В этом состоянии человек глубоко убежден в противоположном, однако он ошибается.

Проявления панических атак

По словам специалиста, волна очень быстрая и резко нарастают следующие симптомы:

страх смерти;
страх сойти с ума (с ума сойти), потерять контроль;
чувство удушья, перехват дыхания;
страх задохнуться;
головокружение, чувство неустойчивости;
приливы холода или жара;
учащенное сильное сердцебиение;
ощущение нехватки воздуха;
потливость;
чувство боли или дискомфорта в грудной клетке;
дрожь или озноб;
тошнота;
чувство отстранения (дереализация).

— Не ожидайте, что атака пройдет быстрее вашей поддержки, рассчитывайте, что до полного успокоения пройдет около получаса.

Человек еще может нуждаться в контакте с вами даже после этого времени из-за сильного ощущения отстранения и усталости, — рассказала психолог.

Помощь при панических атаках: что делать
Выйти в более спокойное место, на свежий воздух. Если это невозможно, просто уйти в сторону от толпы.

Говорить спокойным, умиротворяющим голосом.

К примеру: Ты молодец, ты справляешься хорошо. Ты сильна(-ый), ты сможешь это пережить. Все пройдет, это просто паническая атака, она безопасна, полностью пройдет.

Помочь человеку контролировать дыхание. Напоминать делать глубокие вдохи и дышать ритмично.

Помочь восстановить ощущение тела. Прикоснуться к руке, ногам и т.д. и попросить описать ощущение.

Если человек успокоился подытожить и поддержать его и поддержите. “Я вижу (слышу, если по телефону), что твое дыхание ровно, все прошло, ты справился(-лась), ты молодец”.

Панические атаки у детей
В последнее время эта психологическая проблема не обходит и детей. Они могут возникать в возрасте 6-8 лет. Алгоритм помощи ребенку такой же, как и для взрослого.

Но, если взрослый, сталкивавшийся с такой проблемой раньше, может справиться с ней самостоятельно, то ребенок – нет. Он может еще больше испугаться и еще больше паниковать.

Дополнительные советы для помощи детям.

Написать список, помогающий при атаке. Каждый ребёнок индивидуален, кому-то помогает активность — наклоняться, приседать, ком-то — послушать спокойную музыку, рисовать. Это следует обсудить с ребенком.
Научить сконцентрироваться на дыхании и делать его глубоким и ритмичным.
Всегда поддерживать ребенка в данный момент.
Дети часто избегают активностей, от которых ожидают начала панической атаки. Помогите не избегать этих активностей, не ущемлять свою жизнь.
Выбрать предмет для заземления, который можно носить с собой в кармане, и он поможет сконцентрироваться в подходящий момент.

Шокирующие фото тоже травмируют — что такое синдром свидетеля и как с ним справиться

Богдана Макалюк, редактор сайта vikna.tv

Новости и посты в соцсетях временами отбирают дар речи и оставляют пустоту внутри. Хочется плакать, некоторые не могут спать ночью.

Следует помнить, что получить психологическую травму можно не только при непосредственном участии в экстремальных событиях.

Шокирующие фото и видео для слабонервных тоже могут нанести травмы.

Мы расскажем тебе, что такое синдром свидетеля и какие стратегии можно использовать, чтобы прийти в себя после шокирующих новостей.

Что такое синдром свидетеля
Психологическую травму, называемую травмой свидетеля, провоцирует эмоциональная вовлеченность в трагедию или предыдущая травма.

Например, человеку пришлось бежать из родного города из-за войны и теперь, даже в безопасности, он не может спокойно наблюдать за разрушением других городов.

Що таке травма свідка та як її побороти

Признаки синдрома свидетеля
После просмотра новостей человек ярко представляет, что это могло произойти с ним или его родными. Фантазии настолько реальны, что вызывают страх, тревогу, состояние, близкое к панической атаке.

Беспомощность и стыд за невозможность помочь пострадавшим или вообще предотвратить события. Вина за то, что человек уцелел.

Сильный гнев, мечты о мести, желание крушить вещи.

Неожиданный покой и пустота.

Последствия травмы могут “догнать” не сразу, а спустя время в виде тревоги, фобий, навязчивых воспоминаний, ужасных сновидений.

Как побороть синдром свидетеля
Если ты увидел шокирующие кадры и теперь не знаешь, что делать, ведь чувствуешь себя очень плохо морально, советуем не распространять эти фото у себя на страницах.

Поверь, твои знакомые подписаны на множество новостных каналов.

Если они видели шокирующие кадры и получили травму, своими действиями ты можешь усилить эффект.

А чтобы выразить свои эмоции нужно:

Писать о своих чувствах в соцсетях, разговаривать с друзьями. Трансформировать свои эмоции.

Напоминать себе о реальных фактах: ВСУ перешли в наступление, нам помогает весь мир, у украинцев неистовый дух патриотизма и т.д.

Превратить свою боль в действие: присоединиться к волонтерству, даже если оно будет одноразовым. Приготовить что-нибудь вкусное для терробороны, соседей, семьи, друзей. Заняться физической активностью и т.д.
/

Отредактировано Ирина (2023-10-03 23:46:43)

Чувство радости и счастья во время войны: почему его не стоит стыдиться и осуждать
Вероника Кононенко, редактор сайта vikna.tv

Война — это тяжело, больно и страшно. Каждый переживает свой личный травмирующий опыт, у всех украинцев болит по-своему.

Но бок о бок с грустью шагает и радость. Эти противоположные, но очень важные эмоции дополняют друг друга. Как делиться этой радостью сейчас, когда так много боли и утрат?

Силы ВСУ борются и отдают свои жизни за наши улыбки и полноценную жизнь, потому радоваться надо даже во время войны. Главное — найти баланс.

В этом поможет психотерапевт Илья Полуденный. Он рассказал, как выражать свою радость, чтобы не ранить других, и почему осуждение чьей-то радости вредит в первую очередь тебе.

Почему я чувствую себя радостно и хорошо, хотя в стране война?
Война может много чего принести в жизнь: новых людей, новый опыт, осознание и взгляды.

Когда человек находится на грани между жизнью и смертью, а каждый день может стать последним, начинается процесс переоценки ценностей, а жизнь перестает откладываться на потом.

Поэтому человек может чувствовать много позитива, личностных и внешних трансформаций.

Например, найти любовь всей жизни, хотя до этого был долгое время одинок. Или человек всегда жил в мегаполисе, хотя мечтал о горах, а война помогла воплотить мечту.

Мог найти работу, от которой наконец получает удовольствие, или работа стала лучше оплачиваться.

Важно помнить, что человек не чувствует себя счастливым потому, что умирают другие. Он чувствует себя так, потому что влюбился или переехал в горы и т.д.

Однако когда мы ловим себя в моменте радости, то можем встретиться со стыдом и почувствовать себя неправильными.

Откуда стыд в моменты радости?
Война — это ужасное и травмирующее событие для сознания общества. Из-за этой травмы коллективный украинец, которому больно, может конфликтовать с твоим самочувствием.

Коллективный украинец сейчас глубоко травмирован и находится в состоянии кризиса. Ты можешь спроектировать этот коллективный процесс на себя.

Так что стыдится своих положительных эмоций заставляет внутренний конфликт, где тебе как личности может быть хорошо, но это чувство угнетает коллективная травма.

Как выражать свою радость, чтобы не задеть чувства других?
Конечно, когда человек проявляет нечувствительность или даже демонстративно, на первый взгляд, танцует в клубе во время комендантского часа, то у общества это вызовет возмущение и желание осудить.

Ведь большинство украинцев находятся в состоянии аффекта. Вокруг много переживаний, стресса, а подобная беззаботность может запустить триггеры, которые приведут к росту напряжения и конфликтов.

Поэтому проявлять свою радость следует умеренно, демонстрируя эмпатию к чувствам других.

Проблема может быть не в том, кто радуется. Может случиться так, что человек вполне оправданно поделился позитивом, а ты все равно чувствуешь негодование. Дело может быть в том, что ты блокируешь свои эмоции.

Осуждение других: как это может мне навредить
Первое, что нужно понять, когда внутри нарастает напряжение и хочется выразить свое возмущение — ты ничего не знаешь о человеке.

Какую травму он пережил, а может, кого-то потерял. Сколько он работает, волонтерит, донатит и помогает. Поэтому нужно быть добрее к другим.

Когда ты поймал(-а) себя на таком чувстве, пора заглянуть в себя и посмотреть на свою «Тень» — согласно концепции Карла Юнга.

Эта “Тень” появляется тогда, когда мы вытесняем что-то со своего сознания, потому что это несовместимо с представлением о себе.

Например, ты чего-то хочешь: куда-то поехать или сходить, но твоя или навязанная система ценностей не позволяет этого сделать, тебе стыдно.

Это желание никуда не исчезает. И когда ты замечаешь, что кто-то может себе это позволить, появляется чувство зависти, иногда даже злобы.

Вместо того чтобы позволить себе сделать желаемое, человек вытесняет эту потребность в бессознательное, а дальше начинает критиковать людей, за то, чего не может сделать сам.

Страдающие души. Девять типов психологических потребностей украинцев

Татьяна Цыба
Народный депутат Украины, член Комитета социальной политики и защиты прав ветеранов
Чем дольше человек находился под влиянием стрессовых факторов, тем больше вероятность развития расстройств адаптации и ПТСР

Различные условия и обстоятельства проживания войны приводят к разным психологическим состояниям. Поэтому бойцы психологического фронта разрабатывают отдельную стратегию и тактику восстановления психического здоровья украинцев, согласно их личному «адскому кругу». Таких отдельных «кругов» для страдающих душ — девять. Эта статья об особенностях работы с каждым из них.

Полномасштабная война России против Украины повлияла на абсолютно всех украинцев. Нет такого человека, жизнь которого не изменилась бы. Сегодня в Перечне территориальных громад, расположенных в районах проведения военных (боевых) действий или находящихся во временной оккупации, окружении (блокаде), насчитывается 329 громад. Количество внутренне перемещенных лиц уже превысило 8 млн человек. Еще более 14,5 млн украинцев выехали за границу после 24 февраля, а минимум 11,7 млн — въехали в страны Евросоюза. 7,7 млн зарегистрированы в Европе как получатели временной защиты — такие данные недавно обнародовал уполномоченный Верховной рады по правам человека Дмитрий Лубинец.

Это далеко не все факторы, влияющие на состояние психического здоровья украинцев. Более половины граждан пережили и продолжают переживать стресс, связанный с войной. И если раньше большинство из нас закрывали глаза на важность обращения за помощью к психологам, то уже сейчас, и тем более после победы Украины, все большему и большему количеству украинцев будет трудно самостоятельно преодолевать последствия стрессовых ситуаций. Как распознать, что вам следует обратиться за помощью к психологу? Как психологи работают с разными категориями потребностей украинцев?

С кем работают психологи

Говорим с Еленой Нагорной, военным психологом, военнослужащей ВСУ о том, что влияние разных обстоятельств, вызванных войной, привело к необходимости различать и потребности украинцев.

Различные условия и обстоятельства проживания войны приводят к разным психологическим состояниям
«Психическое здоровье украинцев действительно изменилось, — говорит Елена Нагорная. — Но изменился опыт не только каждого конкретного человека, но и в целом нации. Это однозначно можно защитать нам как бонус, ведь это дополнительные основания для формирования посттравматического роста. А вот то, что по психологическому состоянию выделяются несколько групп украинцев — не просто гипотеза, а подтверждено диагностикой людей, которые обращаются к психологам с разными видами травм». Нагорная выделяет следующие группы людей, переживающих определенные травмы.

Первая группа — это украинцы, оказавшиеся в глубоком кризисе, в первую очередь ценностной, для которых война стала неожиданным событием. Это стало для них большим стрессом, потому что до этого они находились в парадигме «братских народов». То есть в их сознании война существовала как выяснения отношений олигархов, которые не будут касаться обычных людей. И когда оказалось, что это совсем не так, разрушились их ценности — что-то разбилось, что-то исчезло из их жизни, то, на что они могли опереться. И это, собственно, первая травма, которую они получили.

Вторая группа — это люди, которые выехали за границу и не планируют возвращаться. В этом случае уже произошли процессы подтвержденной потери, то есть они потеряли прошлую жизнь, адаптируются и находят возможности для восстановления новой жизни и, соответственно, новых стратегий выживания и роста.

Третья группа — это те люди, которые выехали за границу, но находятся в состоянии неопределенной потери. То есть не определена потеря государства, не определена потеря Родины, потеря ценностей, профессии — всего, что было связано с предыдущей жизнью. И этим людям достаточно сложно, потому что они для себя до сих пор не понимают, кто они, где они, в каком мире, что с ними происходит. И это вопрос не только неопределенных ценностей, но и собственное переживание неопределенной травмы, потому что для них ситуация не устойчива, не стабильна, и возможности или внутренние ресурсы для планирования отсутствуют. Они для себя до сих пор не приняли никаких решений. Эта группа очень тяжело претерпевает изменения, у этих людей постоянно происходят колебания в эмоциональных состояниях и в разных проявлениях их травмы — от чувства вины до огромного проявления трудоголизма.

Четвертая группа людей — это участники боевых действий, профессиональные военные. В настоящее время это минимально проблемная категория, потому что для них боевой стресс, психологические травмы являются профессиональными рисками. Большинство из них знают стратегии выхода из кризисов из предыдущего опыта участия в боевых действиях, из опыта своих побратимов. Так или иначе, с военными работают в этом направлении, наша система психологической реабилитации ориентирована на военных. Как ни странно, но профессиональные военные — это наиболее стабильная группа, с точки зрения переживания травмы. То есть их травматизация будет не столь глубокой. Но именно эта категория одна из самых медийно обсуждаемых.

Пятая категория — тоже военные, но мобилизованные. Это будет очень проблематичная и очень травмированная категория. Во-первых, часть этих людей входит в группу с разрушенной системой ценностей. Во-вторых, это люди, которые имели предыдущий достаточно успешный (такой, который их устраивал) опыт жизни, выживания, коммуникации, профессионального роста. И это в какой-то момент оказалось нецелесообразным, неуместным, неуспешным и ненужным. Для них это очень серьезный вызов. Я считаю, что эта категория — одна из наиболее нуждающихся во внимании, многие из нее переживают или будут переживать мощную, комплексную травму, которую нужно быть разбирать по кусочкам, расслаивать и долго работать.

Шестая категория — гражданское население, находившееся на оккупированных территориях. У них также очень сложная ситуация, ведь там очень много закапсулированных травм, очень много необработанных состояний компрессии, которые могут переходить в соматические заболевания (заболевания тела, в отличие от психических заболеваний) и посттравматические стрессовые расстройства. Особенно это касается территорий, которые были оккупированы более длительное время. Ведь чем дольше человек был под влиянием стресс-факторов, тем больше вероятность развития у него расстройств адаптации, а иногда и ПТСР. Плюс ко всему у находившихся в оккупации жителей так же будет комплексная травма, которая будет с большой вероятностью актуализировать травмы их предыдущей жизни. Поэтому это именно та категория, которая требует не просто изучения, но и разработки отдельной специальной системы работы по восстановлению психологического здоровья.

Седьмая категория — это люди, которые переживают травму войны в неопределенных и достаточно опасных условиях. Речь идет о населении тех территорий, которые постоянно находятся под угрозой ракетных или артиллерийских ударов, но не находились в оккупации. У этой группы людей существует опыт принятия, сосуществования, формирования новых коммуникационных навыков, связанный с наличием большого количества ВПЛ. Эта категория также нуждается в серьезной работе психологов, так как у людей этой группы наиболее часто встречаются проявления эмоционального выгорания.

Восьмая категория — члены семей погибших, пропавших без вести и пленных. И эти люди также нуждаются в особой стратегии поддержки и восстановления их психического здоровья.

Девятая категория — гражданское население, проживающее на всех территориях, где возможна угроза. Основная сложность здесь — в высоких рисках эмоционального выгорания. Поэтому с ними нужно работать, обучая их жить в условиях постоянной угрозы полноценной жизнью — не менее эффективной, чем в то время, когда прямых угроз жизни нет.

«Это все сложная работа, в первую очередь, для самих людей. Но если они научатся находить ресурс для вдохновенной жизни, позволяющей чувствовать себя счастливыми даже при таких сложных условиях, не только вокруг, но и внутри себя, мы получим действительно эффективную нацию», — отмечает Нагорная.

Жить, а не выживать

Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, 20% населения, проживающего в течение последних 10 лет в районах, пострадавших от военных конфликтов, имеет определенную форму психического расстройства: от легкой депрессии и тревожности до психоза. И почти каждый десятый человек имеет психическое расстройство умеренной или тяжелой степени. Итак, всем необходимо научиться самостоятельно распознавать проблему и определять: можно ли с ней справиться самостоятельно и каким образом, нужно ли идти к профессиональному психологу.

Результатом взаимодействия с психологом должно стать формирование или повышение личной психологической устойчивости и обретение навыков не просто выживать, а полноценно жить в условиях перманентной угрозы жизни. Эти навыки необходимы всем украинцам.

Наталья Зарецкая, координатор Центра психологической помощи (г. Буча) и советник по вопросам психического здоровья и психосоциальной поддержки Международного медицинского корпуса, отмечает, что психологическое просвещение в Украине должно быть выведено на один уровень с Центрами первичной медицинской помощи. То есть, должны быть созданы Центры первичной психологической помощи, организованные группы или мобильные бригады психологов, которые смогут работать с населением, предоставляя широкий спектр услуг — начиная с первой психологической помощи и заканчивая индивидуально разработанными планами восстановления психологического здоровья.

Относительно очерченных в этой статье девяти типов психологических потребностей, Зарецкая обращает внимание, что если человек может самостоятельно научиться жить полноценной жизнью в условиях перманентной угрозы, он, вероятно, не будет нуждаться в помощи психологов. Если же жизненные обстоятельства и проблемы, описанные выше, влияют на самочувствие и поведение, это верный признак необходимости обратиться к специалисту.
/